— Я любил тебя всегда, дочь моя, — качал головой Халар Зим, — и продолжал бы любить вечно. Однако произошло то, что я боялся. В отличие от своей матери ты оказалась слишком слаба, и поэтому твой путь закончится объятиями Смерти.
Конан и Тамара блуждали по лабиринту древних развалин. Спустившись на нижний уровень, они попали в тупик, затем поднялись на два вверх. Поиски выхода наружу продолжались долго, пока киммериец не заприметил трещину, сквозь которую, по его мнению, проглядывало вечернее небо. Правда, та расщелина находилась на другой стороне реки.
— Нам нужно туда переправиться.
— Вот, по нему, — Тамара указала на мост.
С надеждой в сердце они помчались к деревянному сооружению. Мост состоял из трех пролетов, опираясь центром на два столба еще не разрушенные лавой. Первый пролет казался довольно шатким, хотя выдерживал вес двоих человек. Поднимающийся от расплавленной породы жар не обуглил древесину, возможно, из-за вырезанных на ней странных иероглифов. Конан счел их охранными заклинаниями.
Мужчина и женщина миновали середину, когда у начала моста возникла фигура Халар Зима.
— Беги, спасайся, — сказал Тамаре варвар. — Я остановлю его.
— Нет, — девушка вцепилась в Конана. — Мы уйдем вместе.
Тамара потянула киммерийца за собой, но ее пальцы соскользнули, и она по инерции заскочила на третий пролет. И тут настил под ней провалился.
Метнувшись вперед, Конан успел поймать обрывок кандалов, до сих пор украшавшей запястье монахини. Цепь раскачивалась, и варвар мог ощущать, как бьется тело девушки об каменную опору моста. Звено за звеном, он начал сокращать длину цепи, но планка, используемая им в качестве рычага, треснула.
— Тамара!
— У меня плечо вывихнуто. Я не могу себя подтянуть.
— Я тебя вытащу.
— Сколько это продлится? — Халар Зим, вложив в ножны оба меча, подошел к Конану. — Никто мне не ровня. Все должны пресмыкаться передо мной. Моя мощь беспредельна! — он закрыл на секунду глаза, прислушиваясь к эху. — Малива, я вызываю тебя!!
На конце цепи дернулась Тамара. Лава забурлила, поднимая в воздух облака ярких, подобных звездам, угольков. Они обожгли кожу варвара, опалили волосы.
— Ты в порядке, Тамара?
— Он позвал ее, Конан. Я чувствую, как что-то входит в меня.
— Опять киммерийский мальчик вынужден держать цепь ради жизни другого человека, — хихикал Халар Зим, и маска злорадно полыхала зеленым пламенем.
— Отпусти меня, Конан. Я не в силах бороться с ней.
— Ни за что! — киммериец ударил мечом по ограждению второго пролета. Лезвие, расколовшее покрытую письменами древесину, остановила каменная опора. Мышцы Конана свело судорогой, боль отдалась в плечо. — Его злоба больше не причинит никому вреда.
— Ты уже повержен, мальчик, — человек-бог сложил руки. — Я предлагаю тебе то, что предлагал твоему отцу. Пади предо мной на колени и останешься в живых.
— Конан, она безумна. Хуже, чем ее дочь. Прошу, отпусти меня!
— …Итак, каково твое решение?
Конан, тяжело дыша, смотрел на врага сквозь потные пряди черных волос.
— Тебе хочется знать, почему я мог бить тебя, когда ты владел мечом моего отца?
Лицо Халар Зима напряглось.
— Ну, скажи мне.
— Этот клинок не предназначался мальчику… или новоявленному божеству. Отец выковал его для мужчины — воина, — Конан стиснул рукоять. — Киммериец, рожденный для войны, способен убить даже бога!
Варвар воткнул лезвие глубже в дерево. Как Корин, поднимавший рычагом глыбу льда, чтобы остудить горячность сына, он приподнял настил моста над высокой сваей. Не ожидавший ничего подобного самозванный бог полетел в бездну, из которой не суждено выбраться никому. И все же перед падением Халар Зим увидел, расширенными от страха глазами, свою гибель в виде сверкающей стали. Серебристое лезвие киммерийского меча, войдя через памятное правое ухо, снесло ему половину черепа. Маска Ахерона рассыпалась, и ее куски скрылись вместе с владельцем в массе расплавленной породы.
Произошел выплеск магической силы, которая сотрясла руины до основания. Огненная река вышла из берегов. Рушились террасы, падали камни. Огромный валун превратил в щепки часть моста.
Конан вытянул Тамару и крепко обнял. Затем киммериец подобрал отцовский меч. Вдвоем с девушкой они принялись проверять остатки настила на прочность, но вскоре бросили это бесполезное занятие. Камнепад, так или иначе, нанес мосту урона больше, нежели сломанные Конаном доски. Перебравшись, в конце концов, на другую сторону, они бегом побежали к замеченной ранее расщелине, опасаясь, что скальные обломки закупорят отверстие.
Пещеру преодолели благополучно, однако на выходе Конан немедленно загородил собой Тамару. Если основное войско Халар Зима улепетывало сейчас назад к Хор Калба, то два отряда предпочли остаться. Элитная охрана человека-бога выстроилась с обнаженными мечами перед гротом, а похожие на новобранцев люди, будто в нерешительности, толпились за их спинами.
— Ваш хозяин мертв, его планам пришел конец, — тряхнул головой варвар. — Кто из вас готов погибнуть во имя несбывшихся надежд?
Капитан гвардейцев шагнул вперед.
— Некоторые из нас имеют понятия долга и чести, они не сражаются ради наживы и привилегий.
Человек, доселе не привлекавший к себе внимания, выступил из тени и приставил кинжал к горлу капитана.
— А некоторые из нас, парень, сражаются за своих друзей, — «новобранцы» позади поступили аналогично с последними приспешниками Халар Зима.
Конан чуть не покатился со смеху.
— Артус! Что ты здесь делаешь? Разве тебе не надлежало оповещать народ о Халар Зиме?
— Я шепнул словечко одному шемитскому купцу. Должно быть, к настоящему времени слух облетел полмира, — пожал плечами зингарец. — Мы не стремились рваться в бой, сам видишь… Только желали тебе сообщить, что мы отправляемся в Гирканию и не хотим, чтобы ты опоздал.
Эпилог
С вершины холма Конан рассматривал пустынную равнину Гиркании. Рядом стояла Тамара, Артус с лошадьми остался у подножия. Солнце жгло нещадно, и над землей висело марево. Хотя варвар был уверен, что мерцание воздуха вызвано не одной жарой.
— Да, Конан, монастырь там, — улыбаясь, сказала Тамара. — Я это знаю и могу найти свой новый дом.
— Значит, ты все решила.
Девушка тронула его за плечо:
— Твои предложения я обдумала, но меня зовет чувство долга.
— Что ж, — кивнул он. — Ты действительно очень предана своему наставнику.
— Дело не только в нем, — монахиня подняла руки и выставила напоказ рубцы от оков. — Мастер Фассир описывал мне Халар Зима в иносказательной форме. Он говорил, что в мире живут люди, видящие почти во всем скрытые предзнаменования. Таким безумцам не зазорно похищать младенцев и убивать их родителей. Учитель принес меня в монастырь, чтобы спасти от преследований такого сумасшедшего. Его бремя перешло к тебе. И теперь я снимаю этот груз с твоих плеч. Всегда найдется дитя, которого кто-нибудь разыскивает с недобрыми намерениями. Как когда-то мастер Фассир оберегал меня, так я буду заботиться о каждом несчастном ребенке.
— Одному ребенку повезло, — усмехнулся Конан. — Будем надеяться, что твоими усилиями повезет также остальным.
Тамара, не отпуская от себя воина, заглянула ему в глаза.
— Ты вправе пойти со мной.
— Я плохой попутчик, Тамара Амалиат Джорви Карушане.
— Но в монастыре, Конан, ты смог бы обрести покой.
Горячо поцеловав девушку, киммериец отстранился, собираясь уходить.
— Мирное существование не по мне, Тамара. Я варвар. У меня есть надежный меч, конь, чтобы нестись навстречу свершениям, враги, которых необходимо уничтожать. Это моя судьба, девочка, и других радостей жизни я никогда не знал.
WWW.CIMMERIA.RU