Но для Конана, сына кузнеца, правда была другой! А Конан-воин видел целью своего существования защищать обиженных и угнетенных, защищать слабых и беспомощных, защищать простых людей от произвола армии, владык, колдунов, чудовищ — все равно от кого, лишь бы быть уверенным в своей правоте! А сильные мира сего и без него обойдутся — они найдут, как защититься от собственного народа!
Обитатели Великого Леса хотели мира. Княжич Бранко, а за ним наверняка большинство жителей Будинеи тоже хотели мира и покоя… И только князь Бран хотел войны! Для удовлетворения своего самолюбия, не думая о возможных жертвах и о последствиях своих действий.
Что вменяли в вину волколюдам? Кровожадность? То, с какой отчаянной яростью они защищали свой собственный дом, свой Лес? То, что они похищали детей? Что до последнего — князь Фредегар признал это, но объяснил, что было причиной… То же отчаяние! Попытка выжить! Сам князь всегда был против подобного… И против любого насилия. Но его не всегда слушали… Особенно те, чьих отцов, возлюбленных или детей убили охотники по приказу князя Брана! Жизнь за жизнь… Они похищали дитя и давали Лесу нового стража, ставили его на место сраженного охотничьей стрелой. Фредегар обещал, что отдаст Конану Сладушку — пусть вернет ее несчастной матери, пусть попросит прощения от имени лесного князя и пусть люди видят, что волколюды не сжирают детей и не творят над ними колдовских обрядов!
Колдовство? Магия? Лесные чары? Нет, просто знания, глубокие знания о жизни Леса, даже о той, что, казалось бы, скрыта от человеческих глаз! «Лесные люди» служат Лесу, они берегут равновесие и гармонию в природе, они знают тайный язык не только животных, но и растений, они умеют врачевать раны деревьев и направлять их рост… Они слишком остро чувствуют боль всего живого, чтобы впустить в свой дом грубых, алчных «круглоухих»!
Когда Фредегар узнал, что князь Бран приказал Конану и его людям уничтожить Священное Дерево, его глаза наполнились печалью:
— Да, я понимаю, от кого он мог узнать это… Пять лет назад… Один юноша — его звали Рагенфред — у него была возлюбленная во внешнем мире, ее отец выследил их и испугался того, что дочь встречается с… с волколюдом! Он донес людям князя, те устроили засаду, и потому Рагенфред попался им живым — обычно наши воины бьются до конца. Мы знали, что Рагенфред довольно долго оставался пленником князя Брана, а потом его сожгли… Не знаю уж, какими изуверскими пытками князь сумел вырвать у Рагенфреда нашу тайну! Рагенфред был храбрый юноша, я хорошо его помню… А прежде люди внешнего мира не знали о Священном Дереве и о том, как мы получаем наш Дар и нашу Силу. Даже в те времена, когда мы были дружны с будинами — тайна не выходила за пределы Великого Леса! Что ж… Ты хочешь увидеть Священное Дерево? Я приведу тебя к нему… Как гостя, как друга… Как величайшего из героев внешнего мира! А потом ты можешь уйти… И попытайся нам помочь. Я не прошу защитить нас от будинов, нет, я же понимаю: ты — человек, ты должен сражаться за людей, а не против них… Я прошу только мира! Объясни людям, что в нас нет зла! Что мы хотим только покоя! Поговори с ними! Тебе поверят! Они не могут не поверить тебе!
…Позже, стоя у подножия Священного Дерева, преклоняясь перед величием и могуществом Жизни, так глубоко пустившей корни в почву, так высоко взметнувшей ветви в небеса, помнившей древние времена и сотни поколений людей, сошедших во мрак и забвение, Конан вдруг понял и ощутил всю прелесть этого замкнутого мира, называемого Великим Лесом, понял и то, почему «лесные люди» так сражаются за свой мир, свой привычный уклад, почему так боятся покинуть Лес, смешаться с людьми обычными и стать частью того огромного, что называют «внешним миром» — чего, собственно, пытались добиться от них правители Будинеи со времен Лагоды, переходя потом к мысли о полном уничтожении лесного народа «волколюдов». Этот мир был совсем особенный… Более особенный, чем подземные города дворксов или пещеры цвергов. Здесь не чувствовалось течения жизни, неумолимого хода времени! Люди вросли в эту почву, как деревья… И они были защищены от многих бед внешнего мира — от бед, которые несли с собой завоевания цивилизации и развитие науки. На миг Конан даже соблазнился — а не остаться ли ему здесь: в мире покоя, тишины и проверенных временем, очень правильных законов бытия? Но внешний мир, за пределами этого мира, такой огромный и бесконечный, похожий на пестрое лоскутное одеяло, покрытое тончайшей вышивкой дорог и городов — этот мир манил неумолимо… И, коснувшись рукой серебристой коры Священного дерева, Конан знал уже, что уйдет, но прежде — принесет мир Великому Лесу!