Алексей Бессонов
Концепция лжи
Часть первая.
Глава 1.
Вода была холодной да еще и отдавала чем-то нехорошим, подозрительно напоминающим мочевину. Леон с отвращением выключил душ, повертелся в теплых струях термополотенца и поймал себя на мысли о том, что любые замечания в адрес Мура неминуемо перерастут в очередную свару: инженер жизнеобеспечения отличался невыносимым характером. К тому же, грустно сказал себе Леон, почти год в железном ящике испортит характер кому угодно…
Он выбрался из кабинки, накинул халат и поглядел на табло хронометра, висевшее на стене его крохотной каюты. До заступления на вахту оставалось несколько минут. Люси не станет шипеть, если я опоздаю, подумал Леон. Тем более, что она должна мне больше часа.
Леон выкурил сигарету, еще раз поглядел на часы, и быстро впрыгнул в комбинезон. Под потолком мерзко завывал разболтанным подшипником вентилятор противодымной системы. Леон поправил на своей груди табличку «Makritski», вечно норовящую съехать набок, и со вздохом вышел из каюты. Ему всегда не везло с мундиром: трезубец на берете отваливался за минуту до построения, погоны то и дело отрывались, а однажды, перед самым началом торжественного молебна в Андреевском, он обнаружил, что потерял второе кольцо, крепившее саблю к поясу.
«Бедовый ты у меня хлопче, ох и бедовый,» – говаривал Леону дед. На самом деле Макрицкий-младший был тихоней, а все те синяки и шишки, которыми его щедро украшала доля, происходили в основном из-за застенчивой неловкости, коей он мучился аж до старших курсов Академии. Даже став офицером, Леон долго еще спотыкался на ровном месте; впрочем, именно благодаря скромности и неправдоподобной порядочности он попал сперва в славную Первую дивизию космических сил, а потом – и в астрокорпус ООН…
Сейчас, разглядывая серую от пыли облицовку межпалубного лифта, он с огорчением думал о том, что престижнейшая служба обернулась на самом деле невероятной нудотой, способной свести с ума даже закаленного человека. Год, Боже ж мой, почти год его болтало на борту этого идиотского «Галилео»! Почти год исследовательский корабль бродил в вечной пыли астероидов, лишь изредка выходя на связь с Землей для получения инструкций. Леон чувствовал, что тот день, когда он сможет наконец увидеть свой родной город, вдохнуть сладковатый запах его древних храмов, станет счастливейшим днем его короткой пока жизни.
Лифт остановился. Макрицкий выбрался в тесный, слабо освещенный коридор и зашагал вслед за алыми стрелками, что указывали путь в ходовую рубку. Идти пришлось недолго: через десяток метров он остановился и усталым, давно отработанным движением приложил свою шифрокарту к глазку определителя.
Тяжеленная гермодверь провернулась на шарнирах и мягко уехала в сторону. Леон перебрался через комингс, привычно шагнул к свободному креслу у пульта и – так же привычно – потрепал по плечу коротко стриженную девушку, сидевшую рядом с его местом.
– Ты опоздал, мерзавец, – усмехнулась она. – Опять. Не выспался?
– Я уже не знаю, когда высплюсь, – вздохнул Леон, включая свой контроллер на запись. – Капитан Макрицкий пост принял, – равнодушно сообщил он и откинулся на спинку кресла. – Проклятье, стоит заступить на вахту, как тотчас же появляется желание курить! Ну когда же это кончится?
– Когда мы приедем в Киев, – лукаво прищурилась Люси.
Они играли в эту игру не первый месяц: сперва девушка собиралась отвезти его к себе в Прагу, потом он ее – в Киев; там они должны были обвенчаться, причем не где-нибудь, а только в Андреевском. Леон прекрасно понимал, что этого никогда не будет. Это была игра, способ убить время и хоть как-то снять накапливающиеся негативные эмоции. Иногда он с горечью думал, что, возможно, был бы и в самом деле не против такого развития событий, но вот она… красавица-пражанка: стоит им вернуться, отстоять положенное в Нью-Йорке, на Ассамблее – и ее закружит жизнь, манящая бесчисленными удовольствиями. Он же, вечный служака, прицепит на погоны майорскую звезду, отгуляет отпуск и отправится то ли на Марс, то ли в коричневые полярные болота Венеры. Туда, куда изволит послать его та самая Ассамблея.
За его спиной негромко зашипела входная дверь. Леон повернул голову: в рубку входил командир «Галилео» полковник Стэнфорд. Эмблема НАСА тускло серебрилась на его комбинезоне.
– У нас все в порядке? – громко спросил он.
Леон незаметно поморщился: чванливый, вечно орущий Стэнфорд не нравился ему с самого начала экспедиции.
– Все в лучшем виде, шеф, – сообщил Макрицкий.
Стэнфорд пожевал губами. По большому счету, делать ему здесь было нечего.
– Окно связи через двадцать часов, – произнес он.
– Без отклонений, – тотчас отозвалась Люси.
Стэнфорд коротко кивнул и вышел. Леон дождался, пока за ним закроется дверь, и шумно выпустил воздух.
– Надоел? – поинтересовалась Люси.
Леон фыркнул и красноречиво провел ладонью по горлу.
– Непонятно, что это он задергался. Ты заметила, что в последние дни наш Стэн стал каким-то нервным?
– Мы все теперь нервные, – вздохнула девушка. – Скоро домой… как это? – невтерпеж?
– Уж замуж невтепеж, – засмеялся в ответ Леон. – А?
Люси ехидно улыбнулась. Я тоже хочу домой, подумала она. Ах, как я хочу домой! Но…
– У меня скоро тест, – сказала она, отворачиваясь, чтобы Леон не видел ее глаз. – Наверное, прогоню его прямо сейчас. А потом попробую вздремнуть. Не возражаешь?
Макрицкий не ответил. Люси положила руки на пульт и углубилась в работу. Тихо загудел навигационный вычислитель. Леон нащупал в кармане комбеза пачку сигарет и обреченно выругался про себя. Только что был Стэнфорд – где гарантия, что сейчас не появится Мур, сходящий с ума от скуки и мечтающий прочесть вахтенным лекцию о здоровом образе жизни? Тем более что здесь, в рубке, дымить нельзя ни под каким видом.
– Вот черт, – вдруг громко произнесла Люси. – Вот черт… откуда же он здесь взялся на мою голову?
– Что? – не понял Леон, рывком поворачиваясь к ней.
– Прямо перед нами крупный астероид. В лоциях он не числится.
– Ну и что? Если я не ошибаюсь, мы болтаемся здесь как раз для того, чтобы уточнить все карты.
– Ты не понял. Он прямо по курсу, мы подойдем к нему через четыре часа. И это еще не все – за ним тянется целый шлейф из всяких булыжников. Для того, чтобы уклониться, нужно начинать поворот прямо сейчас! – Люси решительно потянулась к интеркому. – Командир, ответьте ходовой рубке.
Под потолком кашлянуло.
– Полковник Стэнфорд.
Люси торопливо объяснила ситуацию. Леону показалось, что он уловил удовлетворенный вздох командира – это выглядело так, словно Стэн давно ждал именно этого доклада.
– Курс не менять, – отчетливо произнес он. – Мы не можем выходить из графика связи.
– Мы влетим в поток дерьма! – нервно рявкнула Люси. – Командир, нам нужно начинать маневр уклонения. Разрешите начать расчет?..
– Вы меня плохо поняли, навигатор? – холодно поинтересовался Стэнфорд. – Повторяю: мы остаемся на прежнем курсе. Ничего с нами не случится. «Галилео» невелик, и Макрицкий, я надеюсь, сможет сманеврировать на ручном управлении. Но менять курс мы не имеем права. Не я его утверждал… вам ясно?
Интерком отключился. Леон недоуменно поскреб нос и достал из кармана сигареты. Речь Стэнфорда звучала таким бредом, что в это просто не хотелось верить. Стометровый цилиндр «Галилео», плотно облепленный всевозможными антеннами и перепонками фотогенераторов, в потоке мог превратиться в лохмотья. Это Леон понимал совершенно четко – подобные катастрофы он видел не раз и не два.
– Дело гнилое… кажется, командир неадекватен, – прошептал он. – Лю, давай-ка мне расчет уклонения в пределах генерального курса. Только внимательно, все по секундам, чтобы нас не смогли обвинить в нарушении приказа. И, умоляю, выруби пожарную сигнализацию!..
Стесняясь своего малодушия, он быстрыми, нервными затяжками выкурил сигарету, спрятал окурок в карман и, привстав с кресла, воткнул фильтро-вентиляционную установку. Люси вдруг подняла глаза от своего монитора и коротко куснула губу. В ее взгляде читалось недоумение.