Юлька чуть дар речи не потеряла. Нахал!
– Алло! Куда пропала?
– Кто тебе разрешил решать за меня!
– Тебе не понравилось?
– Мы всего один день виделись, а ты уже командуешь мной!
– Ну, если проблема только в одном дне, мы можем встретиться и сегодня, и завтра, и послезавтра. И обрати внимание: ты же считаешь себя вправе отчитывать меня, несмотря на один день нашего знакомства.
– Ты прекрасно понял меня. Не переворачивай.
– А пошли гулять, о смиренная и покорная?
– Если я и выйду к тебе, то только затем, чтобы врезать тебе хорошенько и за вещи, и за смиренную и покорную! Он ещё шутить изволит!
– Интересно, какая из вещей так повлияла на твоё боевое настроение? – задумчиво вопросил Олег. – Так. Ты надела джинсы. Вполне возможно. А драться удобнее, если есть мягкий свитер. В котором из них ты сейчас? Не в красно-чёрном ли?
– Я сейчас орать буду, – пообещала Юлька, – громко и пронзительно.
– А всё-таки?
– Хочешь проверить? – с вызовом и в полный голос спросила Юлька и услышала в его голосе искреннее сожаление:
– Насчёт вещей-то проверить? Хотелось бы, да работы невпроворот.
– А сам приглашал погулять…
– Слышу печаль и разочарование в голосе. Но время-то только пять. Как насчёт семи вечера?
– Нет! Мне надо подумать. У меня тетради. И вообще я стирку затеяла! – рассердилась Юлька, вынужденная второпях искать предлог для отказа.
– Думай. Проверяй. Стирай. Я вечером перезвоню. Пока?
– Пока.
Она уловила в его голосе улыбку и улыбнулась сама. Бессовестный. Но – внимательный… А потом – озадачилась: «И что теперь делать с вещами? Отвезти – адреса не знаю… Где-то читала – нельзя отказываться от мужских подарков. А это – подарки? И виделись-то всего ничего. Он вообще не имеет права дарить мне чего-либо! И почему он назвал меня смиренной и покорной? Шутка? Или намёк на будущие отношения? Да я ему покажу смиренную и покорную!«
Мама уже закончила развешивать и раскладывать вещи в Юлькином шкафу и, может, поэтому вспомнила:
– Да, чуть не забыла с этими хлопотами… Приезжал какой-то молодой человек, Алексей, сказал, что от Влада. Привёз картинки для тебя. Я их тебе в твой стол положила.
– Алексей? – несколько удивилась Юлька. В кружке Алексей – самый заносчивый тип да ещё, как девушка подозревала, величайший сноб из всех виденных ею людей. Чтобы он заехал к ней лишь завезти отксерокопированные страницы, Владу, видимо, пришлось немало потрудиться, уговаривая его.
– Болезненный какой-то, – рассеянно продолжала мама, собирая своё вязание в корзину, которую всегда таскала с собой по комнатам. – В дом и не зашёл даже. Лицо каменное. Ни здравствуйте, ни до свидания… Только: «Юлия дома? Отдайте ей, пожалуйста, листы. Влад передал». Только отдал, огляделся, как будто плакать хочет, и побежал вниз.
Про себя Юлька громко хмыкнула, но матери ничего не сказала. Мама всегда всех жалеет, всегда найдёт причину оправдать невежливое поведение… Теперь Алексей перестанет в упор видеть Юльку, зная, в каком районе она живёт и в какой квартире. Ну и плевать!..
По странной логике воображение предложило ей картину: Алексей паркует свою машину у дома Влада; одновременно подъезжает роскошная машина Олега, которого Алексей откуда-нибудь знает как ровню себе; Олег открывает дверцу – из машины выпархивает Юлька в короткой собольей шубке, накинутой на лёгкое платье – как героиня одного итальянского сериала – и лето! Обязательно лето! – и небрежно кивает ошеломлённому Алексею, после чего в прелестных туфельках на высоких каблучках опять-таки впархивает в дом. Вот только что делать в таком наряде в комнате для медитаций?..
А интересно, машина Олега – роскошная? Юлька же в таких вещах не разбирается.
В ящике стола, в котором бы впору раскопки производить и время от времени выуживать на свет Божий нечто оригинальное, забытое, но очень нужное (ну, когда-нибудь понадобится!), прикрывая всю свалку, лежали листы с пентаклями.
Юлька выдвинула ящик на всю длину, и мурашки зябко рассыпались по всему телу: неужели мама видела её ночные художества? Но нет. Обычно мама старается не заглядывать в её вещи: «Господи, от беспорядка в твоём столе меня удар хватит!« Да и чудовища притаились в папке, куда девушка их с утра засунула…
Новый зигзаг мыслей: «А если появление моих кошмариков связано с рисованием пентаклей? Не-ет… Я же читала пояснения к ним: приворожить удачу, на денежные дела, на гадания… Нет, не может быть. Всё-таки они последствия чего-то другого. А почему последствия? Может, наоборот причина? Так, заканчиваем болтать.».
Юлька зажала коленями корзинку для мусора и начала точить карандаши. Папка осталась нераскрытой. «Карандаши-то я приготовлю. Но, может, пока чем другим заняться?» И она мысленно просмотрела своё хозяйство: под столом корзина для вязания и большая коробка: в ней давно надо порядок бы навести – что-то из начатого вязания оставить, что-то распустить; на нижней полке шифоньера стоят два огромных пакета, тяжеленных от собранной за годы макулатуры – статей и иллюстраций из разных журналов, давно бы надо разобрать эти завалы, расклеить по карточкам и альбомным листам и пользоваться ими на уроках, да только ведь пока гром не грянет – мужик не перекрестится: Юлька лихорадочно клеит нужное только тогда, когда подходит нужный урок. А так – руки не доходят. «Копуша ты и барахольщица!« – усмехнулась Юлька себе и вздохнула, обернувшись на книжный шкаф за спиной: там, на одной полке, на сегодняшний момент собран весь Кинг, которого она нашла по магазинам, открой любую страницу – ухнешь в чтение с головой…
«Ну нет, – вздохнула девушка, – лучше быстрей закончить с пентаклями. Если уж Влад Алексея уговорил – значит, основания торопиться были».
10.
Когда пришла пора укладываться спать, как ни странно, много чего было уже сделано: и связано приличное количество рядов последнего рукава к свитеру, и склеено несколько карточек, и – что самое важное – перерисованы и раскрашены все пентакли. Юлька собрала книги и тетради на послезавтрашний день, проверила ручко-карандашное хозяйство.
«Тянешь время, голубушка?» – поняла она и нехотя взялась за папку. Теперь, когда она примерно представляла, что происходит по ночам, рисунки вызывали у неё и любопытство, и опаску. Но что делать дальше, за какой кончик дёрнуть, чтобы запутанная неразбериха оказалась стройным архитектурным произведением, в котором присутствует здоровая, нормальная логика, всё объясняющая?.. Юлька ещё раз бегло просмотрела листы и покачала головой. Памяти зацепиться не за что… Девушка взглянула на разостланную постель, терпеливо ждущую её. На зайчишку, укрытого по пояс одеялом.
Спасительный звонок избавил пока от необходимости решать проблему.
– Добрый вечер, солнышко. Я не слишком поздно?
– Если ко мне обращаются ласково, значит, чего-то хотят от меня. Я, вообще-то, к этому привыкла, – едко сказала Юлька. – Чего хочешь ты за своё «солнышко»?
– Великолепно! Так, приступим к анализу ситуации. Я изучил твоё расписание и нашёл в нём одну странность: на завтра у тебя уроков нет. Почему?
– Это называется методический день.
– Да? И с чем его едят, этот методический день?
– В методический день мы, учителя, должны повышать свой методический уровень, – нудным голосом начала Юлька, – работать со специализированными газетами и журналами, штудировать новые пособия и учебники по предмету и так далее.
– Откуда у меня ощущение, что ты о чём-то умалчиваешь?
– А ты порасспроси поподробней свою шпионку, – не замедлила с ответом Юлька, – уж она-то пед закончила, всё знает.
– В таком случае, подожди немного, солнышко, я ей перезвоню, – обрадовался Олег.
– Эй-эй-эй! – испугалась Юлька. – Мне спать пора, а разговор и так затягивается. Говори прямо, что именно хочешь узнать.
– В какое время завтра ты свободна?
– С утра я хочу погулять по книжным магазинам, к обеду домой, а вечером у меня кружок.
– У Влада?
– У Влада.
– Кафе-мороженое у «Детского мира» знаешь? Наверняка. В одиннадцать я буду там.