Она медленно подняла и неуверенно прижала к груди большой плоский пакет. Севшие вокруг стола мужчины вопросительно смотрели на неё, и она решилась. Выпущенную из пакета папку она развязывала неверными пальцами. Не удержала — и тяжёлая кипа листов веерно разлетелась по столу… Олег невольно привстал.
— Целый месяц я просыпаюсь среди ночи в одно и то же время и рисую вот это! — выпалила Юлька, страшась, что не дадут договорить, страшась, что сама не сможет сказать всё сразу.
— Андрей Степанович, помните, вы по ауре определяли болезни человека? Я — схожу с ума? В смысле психики…
— Абсолютно здорова, — рассеянно сказал Андрей Степанович, пристально вглядываясь в нарисованных чудовищ.
Юлька села на стул, посмотрела на него — и громко расплакалась.
Из-под Олега упал стул, когда парень резко шагнул к Юльке, поднял её и обнял. Андрей Степанович продолжал вдумчиво разбирать листы, не обращая внимания на бессвязно шепчущего Олега и рыдающую в его свитер Юльку.
А потом бурно распахнулась дверь, и на пороге столпилась трое пацанов — лохматые головёнки, бедовые синие глаза и полураскрытые в страдальческом сочувствии рты.
Уже подвывая, девушка глянула на них одним глазом и спрятала лицо в утешных руках Олега.
У самого младшего рот плаксиво поехал в стороны, а старший мужественно сказал:
— Мы — помочь.
— Дама плачет от счастья, — сообщил Андрей Степанович. — Спасибо, что прибежали.
Старший сменил тон на деловитый, отпихнул младших назад.
— Мы вам мешать не будем, — заверил он. — Только пить хочется. Можно чайник с собой взять?.. О… Папа, мы ведь не жадные, да? Нам по два пряника хватит? Тут такой мешок…
— И печенье, — тихо подсказал средний, нависший над его плечом, — вон там, под пряниками.
— Мы разделим поровну, а потом принесём остальное, — решительно объявил старший и ухватился за две ручки пакета.
— По два пряника и два печенья на брата.
Последнее отцовское слово прозвучало негромко, но пацаны смирились и удалились почти счастливые.
— Грабители, да? Извини, Юлечка, что так распорядился твоим гостинцем. Отплакалась? Сходишь в ванную или салфетку дать?
— Салфетку. Андрей Степанович, а где вы сейчас работаете?
— В районной поликлинике, по своей специальности — терапевтом.
— Экстрасенсорику совсем забросили?
— Иной раз приходится при диагностике использовать. Негласно, конечно.
— Так что мне с этим делать? — кивая на листы, жалобно спросила Юлька.
Андрей Степанович не поднимал глаз… У него была красивая голова, из тех, о которых говорят — великолепной лепки. Лицо — обычное, но невольно останавливало внимание странной готовностью… благожелательно воспринять каждого? Эта внешняя черта, больше похожая на общее впечатление от неуловимо музыкального движения лица, не являлась профессионально-врачебной. И улыбка Андрея Степановича (АэС, как назвал его про себя Олег) не отражалась эхом много повидавшего на своём веку человека.
Олег вдруг подумал, что так улыбаться может человек, переживший собственную смерть, а потому сам живущий жадно и участливо внимательный к живым. «А не показалось ли мне? Не придумал ли я в нём загадочность на основании Юлиных слов? Или на основании его обаяния? — попытался отказаться Олег от первоначальной характеристики Андрея Степановича. — Не влияет ли на меня знание, что он экстрасенс? Одно это слово вызывает противоречивые чувства…»
— Расскажи-ка с самого начала, — предложил девушке Андрей Степанович.
— А чего рассказывать, — вздохнула Юлька. — Я же говорю: скоро уж месяц будет, как всё началось. А в прошлый выходной мы решили всей группой с курса собраться. И Сашка, мой однокурсник, устроил мне встречу со своей тётей…
— Ещё один, — тихо отметил Олег.
— А его тётя гадала мне на таро! — Юлька бросила в его сторону смертоносный взгляд. — И она предсказала мне большую беду. Сказала, что видит всё: откуда беда, от кого — но говорить об этом напрямую нельзя, иначе не справлюсь. А вечером, когда шла на занятия к Владу, встретила вот этого типа! — Юлька мстительно ткнула пальцем в Олега. — И он вечером же, только позже, подарил мне игрушку, с которой бессонница исчезает. Андрей Степанович, проверьте его ауру. А вдруг он тоже колдун!
От странного вывода Юльки Олег растерялся. Он так потешно хлопал ресницами, что девушка и Андрей Степанович засмеялись.
— Ты забыла главное правило наших курсов, — сказал Андрей Степанович. — Любой человек — экстрасенс (понятие «колдун» относится сюда же), только человек об этом либо не догадывается, либо не считает нужным развивать свои природные данные.