— С прежнего директора, при котором тебе хотелось работать. Ты придумывала игры.
— Игр было много. И работать хотелось так, чтобы все — ах! Кстати, почему ты меня не останавливаешь? Я честно предупреждала, что со мной водиться — слушать только о школе.
— Ничего страшного, — успокоительно отозвался Олег. — Я ведь только начинаю слушать, и мне пока интересно. И делаю выводы, что с будущим у тебя была тупиковая ситуация. О личном ты вообще не думала. В профессиональном плане тебе было интересно до времени. А как с честолюбием? Не хотелось стать завучем, директором или ещё кем по твоей части?
— Боже упаси! Я себя-то упорядочить не могу, а уж кем-то руководить?!
— А дети? Ими же ты руководишь?
— Сравнил — взрослые и дети! С детьми намного легче! И потом, нагляделась я на тех, кто наверх рвётся. Одни амбиции и никакой логики… Кстати, о логике. Я всё думаю: может, попробовать «ключ» сегодня ночью?
— Ну и логика у тебя! Каким образом ты хочешь его попробовать?
— Перед сном можно настроиться так: когда опять начнётся рисование чудовищ, переместиться туда, где я их вижу.
— Не слишком конкретно. А возвращение?
— Ты до каких пор сидеть будешь? Можно использовать ту же фразу, например: «Время — семь».
— А если за время пребывания у чудовищ с тобой что-нибудь случится? Не слишком большой объём времени ты берёшь? Может, по-другому? После рисования ты просыпалась ближе к трём часам ночи. А начинала в два. Этого временного отрезка вполне достаточно… Идиот, что я говорю… Никакого «ключа». Завтра выясним, где работает АэС, отнесём пентакли к нему на работу. Я не хочу вляпываться в абсолютную неизвестность.
— А мне кажется, ты давно в неё вляпался.
Они уставились друг на друга: он рассерженно — она насмешливо. Не отводя смеющихся глаз, Юлька нашарила за спиной зайца, встала.
— Мне пора спать. Время — пол-одиннадцатого. Если перескочу через одиннадцать, бессонница обеспечена. Пойду, умоюсь перед сном.
Олег сказал, что фирма занимает комнатку. На деле комнатка оказалась небольшим залом, в котором размещалось десять столов с компьютерами и закуток за широким шкафом. Если в зале было скудно с обстановкой и оттого чуть пустынно, то в закутке размещались старый, но уютный диван-кровать, обеденный стол и стулья. Несмотря на вместительные полки шкафа, стол завалили чашки и одноразовые стаканчики. Придя и увидя это безобразие, Юлька засучила рукава. Наличие старой мебели Олег объяснил привязанностью своих сотрудников к ней: новую купили, а старую в чужие руки отдавать или выбрасывать жаль. Юлька подумала: неплохой способ отвыкать от полюбившихся предметов — смиряться, сживаться с мыслью, что вот они, рядом, и постепенно смотреть на них как на нечто, принадлежащее уже не только тебе…
Дверь из зала выводила в коридор, по обе стороны которого располагались кабинеты. Олег и его сотрудники, иногда из семейно-политических соображений остававшиеся на работе в ночь, получалось, имели в своём распоряжении всё здание, исключая, естественно, запертые кабинеты.
На их втором этаже располагалось и кафе, в котором Олег к приходу Юльки накупил всякой всячины («Ошалел?! Нам этого на месяц хватит!»), и неплохо оборудованные туалеты, куда девушка и направилась с полотенцем и зубной щёткой. Щётка своя. Остальное Олег достал из шкафа, а заодно продемонстрировал его содержимое. Юльку откровенно изумило, во-первых, сколько туда всего понапихано, во-вторых, как это всё не вываливается, в-третьих, каким образом в этом бедламе Олег запомнил, где что находится. «Ох уж эти мужчины… А наведи там порядок, половины вещей точно не впихнёшь», — недоумённо подумала Юлька.
Когда она вернулась в закуток, Олег уже освободил один стол от компьютера и перенёс его ближе к дивану. Юлька разложила на нём альбом, карандаши и маркер.