Они хоть и редко бывали — эти сны с замедленным бегом, но бывали ведь.
От сестры мама приехала взбудораженной, сказала, что познакомилась с женщиной, которая уверила её в порче, насланной на всю семью. Юльке было некогда — последний год в пединституте, и мамина информация прошла как-то стороной. Женщина приходила «чистить» квартиру в отсутствие Юльки, а мама где-то с неделю поила дочь странными чаями… А потом — сон: Юлька бежит от погони, вихрем мчится изо всех сил, и ноги легко отталкиваются от твёрдой поверхности дороги… Может, что-то и было…
Отвлеклась так, что не заметила, как завибрировала под ногами тропа. Потом услышала постепенное нарастание низкого, но насыщенного звука — точно в несколько раз увеличили глубину и мощность пения людей, слаженно поющих в унисон.
Бега своего Юлька не умерила: очень уж легко на душе, и звук не страшный. Она не чувствует в нём тревоги. Откуда-то пришло понимание, что ещё немного — и она приблизится к своей цели. Интересно, в чём эта цель состоит?
… Электронные часы, настроенные заранее, прозвенели тоненько — без пяти два.
Олег встал с кресла и присел на диване, в ногах Юльки. У него появилось подозрение, что она всё-таки заснула в «ключе». Что навело его на эту неприятную мысль? Её молчание в момент, когда он просил её не делать этого, или её нынешняя поза? Она лежала так, как в прошлое «ключевое» путешествие: вытянувшись, сжав кулачки. Но уверенно он не знал и сомневался: а если эта поза для неё, спящей, обычна?
Неожиданно Юлька отшвырнула плащ, укрывавший её, стремительно встала и очутилась около стола.
… Витая пещера закончилась запертыми воротами. Впрочем, ворота были чисто символическими, друг до друга створы не доходили, оставляя приличную прореху. Их скрепляла лишь небрежно завязанная верёвка. Потяни — и распахнутся. Из полированного временем дерева, створы ворот высились до самого потолка пещеры. А за ними изумлённая Юлька — хотя в душе она з н а л а, что так будет, — увидела… И, наверное, была причина пожалеть. «Дёрни за верёвочку…»
… Она как-то назвала листы ловушками. Олег предпочитал называть их окнами — с тех пор, как увидел… Он стоял за плечом Юли и холодел от воображения, яростно настаивающего: не карандаш оставляет жуткие линии и росчерки — они выплёскиваются из пальцев девушки, сплетённых экзотическим, тугим узлом вокруг карандаша. Её левая ладонь поддерживала лист и казалась прозрачной и неподвижной, будто заиндевелая рука ледяной статуи. Вид этой руки заставил Олега занервничать. Ему во что бы то ни стало захотелось обойти стол и заглянуть в лицо девушки. Сегодня он не старался таиться и шагать бесшумно. Он даже ощутил желание немедленно разбудить Юлю, несмотря на последствия, предполагать которые и страшился.
Обошёл… Не может быть! На возникавшие под карандашом злобные морды Юля смотрела с таким потрясением и даже остолбенением, как будто увидела их воочию и не верит своим глазам.
… А они смотрели на неё с жадной мольбой. В пещере, соблюдавшей гармоничные пропорции света и линий, они выглядели диссонансом, фальшиво звучащим аккордом — словно хулиганистый мальчишка подбежал к раскрытому пианино и сильно шлёпнул всей ладонью по клавишам. И одновременно было в этих мордах что-то вызывающее жалостливое сочувствие Юльки. Наверное, томление из-за затворничества (почему они так часто опускают глаза, словно нашкодившие пацаны?). Или рисовалось ей в них — совсем уж сумасшествие! — бессилие силы?
Юлька только потянула за конец верёвки. Чудовища взволнованно придвинулись к воротам. Сейчас она видела их отчётливее, будто ворот и нет: им очень хотелось на волю. И она с вялым возмущением решила, что их никчемное сидение в неволе заставляет её поступить справедливо — выпустить их. Но к воротам они боялись подходить близко. Отводя двери подальше, Юлька на подсознательном уровне понимала, что они боятся коснуться единственной искусственной в пещере конструкции — ворот, так как она пропитана какой-то энергией (неужели это и есть магия?). Для Юльки пропитка не представляет опасности. Для чудищ — всё равно, что удар электрическим током.
Стоявший впереди всей толпы огненно-жёлтый зверь нерешительно шагнул к девушке. Сообразив, что он хочет протиснуться боком, она ещё шире раздвинула широкие тугие створы — сначала одну, потом другую, у которой и встала. Зверь медленно прошёл в ворота и остановился, повернул морду…