С пониманием началось окаменение. Напряглись и потеряли чувствительность плечи. Заломило спину, вздрогнули пальцы — и холод, холод, холод по коже… Девушка превратилась в пустую оболочку, внутри которой плавали застылые, обесцвеченные слова: «Я не думала, что всё это всерьёз… Я не хотела…»
А сосед за стеной продолжал сметать и выбрасывать битое стекло, и было этого стекла очень много, и морозно скребло оно по ужаснувшемуся сердцу Юльки.
30
«Ангел пролетел» — звенящие секунды безмолвия… Тишина оглушила, но Юлька постепенно выползла из неё. Помог Олег. Он находился где-то рядом. Она знала о его присутствии, потому что он сразу откликнулся на её первую, несколько странную мысль, которую она сама сразу не поняла:
— Тварь скользкая…
Мысленный разговор пошёл сразу.
— Не ругайся. — Он не ожидал от неё подобных слов, поэтому укорил не вполне уверенно, а Юлька машинально вспомнила свой прошлогодний одиннадцатый класс: он сначала точно так же отреагировал.
Пространство полезло во все стороны, разрывая узкие границы ошеломления. Юлька начала приходить в себя… Сидит. На кровати. Закутавшись в одеяло. Дрожит.
— Я не ругаюсь. Я так себя чувствую.
— Ты ж филолог. Найди другие слова.
— Вот именно — филолог. (чего пристали со своим филологом! Филолог что — не человек?) Это часть строки.
— Какой?
— Не торопи. Дай свыкнуться.
— С чем?
— Ей легче — этой твари.
— Прекрати повторять это слово.
— Глупый. Ты знаешь, что «тварь» и «творение» — слова одного корня?
— Что даёт тебе это знание? Удовольствие использовать жуткое слово? Мне не нравится это слово по отношению к тебе. И в твоих устах. А тебе как будто нравится.
— И всё-таки… — Она наконец увидела себя: вот в зеркале шкафа руки-ноги, еле угадываются очертания под толстым одеялом; вот взлохмаченная голова, стиснутый в ровную линию рот. — Не хватает разросшихся хвощей. Никак не вспомню полностью… Ага… Скользкая, почуя на плечах… Вот! «Как некогда в разросшихся хвощах Ревела от сознания бессилья Тварь скользкая, почуя на плечах Ещё не появившиеся крылья!» — Договорила и снова увидела уничтоженные в воображении предметы и услышала звуки, подтверждающие реальность происходящего — придуманного происходящего. Медленно подтянула край одеяла к лицу, и лицо стало горячим и мокрым от слёз.
— Не плачь. Теперь, когда я услышал всё, слово уже не так режет слух… Сильные строки.
— Ты ничего не понял. Это Гумилёв. Первый раз я восприняла его стихи как собственное ощущение несколько лет назад. Я начала лечить людей. Казалось — всё могу. Казалось, крылья — вот они, только распахни пошире. И вдруг какая-то дрянечка — а я беспомощна и ничего не могу сделать. Так и не помогла человеку. Потом ещё, ещё… По мелочи всё могла, а что-то серьёзное сделать — кишка тонка. Я Владу говорила, что экстрасенсорикой перестала заниматься, потому что поняла, что это не моё. Нет. Прав Тютчев: «Мысль изречённая есть ложь». Настоящее выразить почти невозможно. На самом деле я чувствовала себя как гумилёвская тварь: ощущение крыльев есть — но и только… Сколько я тогда перепсиховала…
— Но сейчас-то доказано, что у тебя есть сила, — возразил мысленный Олег. — Та, о которой говорил Влад. И ты даже не напрягалась, чтобы что-нибудь сделать. Представила — и всё произошло само собой.
Юлька зарыдала с новой силой. Голос мысленного Олега потонул в хаосе, где доминировало главное чувство — ярость из-за неумения объяснить. А тут ещё расхлюпанный нос потребовал встать (ой, повело в сторону!.. Ну вот, координацию движений потеряла!), подойти к сумке, где всегда наготове носовые платочки и тоненький рулончик туалетной бумаги. Пока девушка приводила себя в порядок, возникла Юлька-грубиянка, плюнула презрительно:
— Дура косноязычная! Ты та же тварь скользкая и в подборе слов и выражений. Чего рассусоливаешь! Скажи ему прямо — и дело с концом! Тютчева приплела, Гумилёва, когда и так всё ясно.
— Тебе легко говорить, — всхлипнула Юлька, — тебе-то всё равно. И если он поймёт — и уйдёт?
— А тебе что — нужен такой, перед которым всю жизнь будешь на цыпочках бегать да словесно раскланиваться? Подумаешь, какого нежного нашла!
— Не я нашла… Он нашёл…
— Тем более. Нужна ты ему — пусть сам осторожничает. Кстати, ты ведь ещё не выбрала, кто тебе больше нужен — Влад или Олег?
— Хватит. Язва…
Юлька-грубиянка умолкла, но девушка отчётливо чуяла её самодовольство. Снова в мысленный разговор вмешался мысленный Олег.