Юлька чуть не буркнула: «Как же, уверена! Последние денёчки хожу, как по дряхлому канату, того гляди — сорвусь — во всех смыслах!» Но пересилила себя, спокойно подтвердила:
— Всё нормально. А что до Влада, то он не отмалчивался. Он эзотерически здорово подкован. Но теория — дело одно. Практика — другое. Любой наляпает. Вон у меня детишки. Какой класс ни возьми — все правила знают. А начинаешь с ними диктант писать — в словах одни ошибки. Пальцем ткни, спроси, что за правило в этом слове прячется — глаза вытаращат, удивятся: «Ой, и как это мы не заметили?» И сразу ошибку исправляют. Но ведь писали — не видели. Даже отличники иногда такие ляпы допускают…
— А где ошибся Влад?
— Он идёт к своей цели напролом и ждёт от людей той реакции, какую он им придумал. Например, «ключ». Ему предложили методику — он довёл свои навыки погружения в «ключ» до совершенства. Но строго в рамках методики. Влад не додумался, что этот приём саморегуляции можно совместить с другими. Это во-первых. Во-вторых, он решил использовать меня, полагая, что уж я-то буду ему абсолютно послушной куклой. Чего он вообще не ожидал, так это моего ора по телефону, когда я была у Алексея, — с удовольствием вспомнила она.
Олег улыбнулся. Они стояли по обе стороны машины, и он, невольно смягчаясь, следил за мгновенными и лёгкими изменениями лица девушки; открытое, оно не могло сдерживать даже тех эмоций, которые Юля, возможно, и хотела бы утаить от собеседника.
— Больше всего во всём происходящем мне нравится твоё отношение к нему. Полное спокойствие! Вокруг чудеса и приключения, а ты в них как рыба в воде.
— Забыл историю с блестяшкой? Я среди чудес живу с детства. Для меня все чудеса объяснимы — с человеческой точки зрения. Проза жизни для меня, когда мы с мамой собираемся к её крёстной маме, а она звонит и говорит буквально следующее: «В субботу не приходите. Мы с подругами идём на кладбище дождь звать!» Как тебе такая заявочка?
— Потрясающе!.. А что дальше? Влад защищён. Оборвать его связь с пещерой ты не можешь.
— А зачем мне трогать его защиту? Он опять выбрал наиболее простой путь и не подумал о вариантах. Вариант первый, который я придумала прямо сейчас: достаточно желания закрыть путь в пещеру для всех. Когда Влад полностью использует все защитные силы, новых он уже набрать не сможет. Вот и всё. То же самое и с чудовищами. Вышвырнуть их из нашего мира как можно скорее. После того что я видела, это одно из сильнейших моих желаний.
— Если отправить их назад так просто, почему бы не сделать это сейчас? Одной головной было бы меньше.
— Ты забываешь о людях, в которых они вторглись. Ни Влад, ни я не знаем, что будет с ними. Да и что с ними сейчас уже есть. То ли чудовища управляют чисто физическим телом, то ли сознание настоящих людей сохраняется, но оттеснено в сторону… Олег, ты поверил Владу? Ну, что я… — Юлька прикусила губу и опустила глаза, не осмеливаясь взглянуть на Олега.
— А если мне нравится быть околдованным? Какое великолепное, волнующее ощущение!
— Не насмешничай, это серьёзно.
— Я так серьёзен, что дальше некуда. Хочешь есть? У меня на заднем сиденье машины две сумки, битком набитые вкуснейшей жратвой.
— Две сумки?! — восхищённо ужаснулась Юлька и начала было обходить машину, чтобы подойти к Олегу.
— Хочешь убедиться? — весело спросил Олег и вдруг забеспокоился: энергично шагавшая к нему девушка споткнулась, упала на машину и быстро встала. Он поспешил к ней.
Застылый внимательный взгляд Юли был устремлён мимо Олега. Озадаченный, он обернулся, хотя помнил, что за ним, в шагах четырёх, забор, а дальше — дом, в котором светилось единственное окно кухни. Дом оказался на месте, окно равнодушно желтело…
… Огонь ревел на несколько монотонных голосов. Под разбитыми окнами вспыхивали оранжевым блеском осколки. Огненный шум заглушал любой звук. Юлька ошеломлённо смотрела на горящий дом — и вздрогнула, когда внутри что-то взорвалось, а из окон на стремительных огненных волнах вышвырнуло обгорелые обломки.
«Газовая плита!» — машинально подумала Юлька…
… Олег всё-таки понял, что девушка видит нечто иное, чем он сам. Страх и мука в её глазах, морщинки между затвердевшими а напряжении бровями подсказали ему единственно правильный вопрос:
— Что ты видишь, Юля?
Румянец девушки, видневшийся в свете фонаря и луны, внезапно исчез. Её глаза странно потемнели, и Олег, в который раз чувствуя себя совершенно не способным помочь, просто обнял Юлю…
… Крыша провалилась. Пламя торжествующе рвануло вверх, ослепительно пестря белыми и чёрными искрами. Кто-то издалека встревоженно спросил: «Что ты видишь, Юля?» Под безумно пляшущим огнём она видела чёрные стены, изредка полыхающие кроваво-жёлтым. Она и хотела ответить, и не могла: после первого испуга зрелище огня очаровало, она не в силах была оторвать взгляд от светового буйства, от мгновенно возникающих и тут же уходящих теней. Потом вдруг стало темно, словно она села в мягкое тесное кресло. И, хотя взгляд её ещё тонул в зрелище огня, она уже видела и другое: дом, съедаемый пожаром, превращался в картинку небольших размеров, похожую на обои, не очень прочно приклеенные к стене. И кто-то методично рвал эти обои — лоскут за лоскутом, и вместо ободранной стены появлялась тёмная улица, забор, коттедж, в котором светится одно окно.
Её дрожь он почувствовал даже сквозь жёсткий кожаный плащ. Ещё секунда — и она обмякла, отяжелела в его руках.
— Ну что, всё прошло?
Она тихонько качнула головой и покорно пошла за ним к машине. Когда она села рядом, Олег заметил, как её взгляд устремился на приборный щиток. Боится невзначай снова посмотреть на дом? Он тихо тронул машину с места.
— Не расскажешь?
— Дом сгорел. — Она не сказала чей, но Олег быстро глянул в зеркальце заднего вида, готовый увидеть пожарище. Юля продолжала сидеть с опущенными глазами. — Олег, ты не боишься меня такую?
— А надо?
— Наверное, да. Потому что я сама боюсь. Я о многом хотела узнать у Влада, но совсем растерялась и всё забыла. Я ведь даже не узнала, что было в пещере и кто меня ударил… Ох, как тяжело. Всё туго натянуто, вот-вот сорвётся. А что сорвётся — неизвестно.
— Юля, почему ты решила, что мир пещеры может войти в наш? Ну, помнишь, ты у Влада сказала? Есть какие-то основания для такой мысли или всё это на уровне интуиции?
— У меня дурацкая способность связывать между собой самые неожиданные вещи — я уже говорила. И потом… Я сама не знала до последнего. У Влада додумалась. Всё как-то само собой сложилось…
Она всё говорила и говорила о своих страхах и, кажется, отвечала на вопросы Олега… Но опять что-то происходило или начинало происходить. И Юлька не могла ни остановить, ни понять нечто пока даже нематериальное, а оно, это нечто, неслось им навстречу. А потом Юлька не выдержала и посмотрела на дорогу, по которой они ехали…
… а Мотоциклист оглянулся, и его большой, будто обгорелый рот медленно исказился в недобрую усмешку. Юлька всмотрелась в его глаза — и её затрясло: она стояла на рыхлом краю крутого, падающего во тьму оврага. Она постаралась рассмотреть дно. Может — увидела, может — придумала, но внизу блеснула плотная жидкость с багрово-жёлтыми бликами…
Как он узнал их машину среди многих, приближавшихся к мосту? Юлька-то в машине, но он-то — где? Только белый снег, тени, редкие живые фигуры поздним вечером.
Вывернутый взгляд. Это непостижимо. Как он сумел…
Мотоциклист повернул голову, сквозь вставшую дыбом багровую жидкость Юлька увидела, как на маленьком экране: далёкий мост, машина, за ветровым стеклом — она. И через него, Мотоциклиста, и его глазами Юлька воспринимает картинку за картинкой.
И вдруг ей стало весело. Чем не эпизод боевика? Вот сейчас они с Олегом начнут подъезжать к мосту, но поедут не на сам мост, потому что это будет тривиально, примитивно — уничтожающие синонимы. Кто больше?