Аналогичны и изменения в семантике. Строгая однозначность слов (остаточно представленная в былинных текстах) в течение всего средневековья сменилась градуальной многозначностью (см. значения слов типа глубина, дом и т.д., в сущности, у каждого имени), а теперь предстает в новой однозначной привативности терминологического характера. Последнее противопоставление не выражено ярко в прагматике действия, но уже настойчиво формулируется учеными (А. А. Потебня, теперь В. М. Марков). Это противопоставление отражает уровень понятия в понятийном мышлении, однозначного по определению, хотя субъективное представление о понятии по-прежнему неоднозначно. Демократия, по крайней мере, понимается разными субъектами различным образом, и традиция подсказывает, что она может быть властью народа, властью для народа, властью через народ (на выборах), но практически используется в значении «власть над народом». Предшествующий принцип (градуальность) властвует над происходящим, определяя границы возможного семантического предпочтения; так, слово дом развивает однозначность ‘кров, здание’, а глубина стремится к однозначности ‘содержание в глубь’, поскольку это определяется концептуальным зерном исходного смысла этих слов. Тем самым семантика слов сворачивается в точку концепта, удостоверяя ее незыблемую вечность.
Общественные отношения также отражают последовательную смену принципов противопоставления. Человек в древнем обществе подчинялся принципу эквиполентности, равноценности с другими членами этого общества, в средневековье развивается градуальная оппозиция иерархических отношений, современное представление о личности полагает самостоятельный статус человека в отношении других людей, но только в личностном плане («слишком много о себе думает!»), тогда как градуальность сохраняется в плане социальном. Вообще, предпочтение привативности характерно для умственной «элиты», «народ» живет в измерении градуальности. Так, тернарную композицию «Троицы» Рублева Вяч. Вс. Иванов толкует посредством двоичных привативных противопоставлений, тем самым омертвляя скользящую диалектику образов иконы. «Сведение к привативности» — основной порок современных неисторичных представлений о прошлом. Это болезнь номинализма, намертво привязанного к «вещи», которая всегда должна быть представлена как актуальная, т. е. как присутствующая здесь и сейчас (или тут и теперь в питерской транскрипции), объективно отстраняющей субъекта от наблюдаемого действия.
Историческая справка. У славян первые сведения об использовании оппозиций находим в трактате Иоанна Болгарского «Шестоднев» (X век); он пользуется еще апостольским следованием Бог-Отец — Бог-Сын — Бог-Дух святой, но знает уже и триады православного толка. Иларион Киевский в 1054 году использует двойные противопоставления эквиполентного типа: свет — тьма, закон — благодать и т. д., но богослов и философ Кирилл Туровский в середине XII века предпочитает уже триады, умножая в своих текстах троичные сущности, признаки и отношения. Троичность представлена и в устном народном творчестве — кроме древнейшего жанра, эпических былин, где представлены эквиполентно равнозначные величины. Привативную бинарность осторожно вводил у нас в XVIII веке Григорий Сковорода, не свободный от влияния западной мысли. Этот век вообще стал переломным в русском сознании, обеспечив господство понятия в суждении, заменившего символ в ритуале и приведя к победе привативности во всех сферах сознания и общественной жизни.
Задания:
1. Какова логика и вытекающие из неё последствия введения католического принципа filioque при православном прочтении ипостасей Троицы?
2. Как наводящий принцип познания, Троица наводила на привативность, усиливая рациональность, или создавала родо-видовые соотношения. Принцип нейтрализации — и усиление духовности (Сын = Духу, «дух» — синоним понятию «личность» до XIX в.).