— Да, знатный был бомжара.
— Чего же в нем такого особенного? — недоверчиво хмыкнул участковый.
— Здоровенный бугай, чисто Валуев, в каких-то полувоенных лохмотьях весь мокрый, а ты прикинь, какой в февроле мороз был. Я ему даже свой старый бушлат отдал, чтоб совсем не крякнул. И главное — морда конкретно синяя.
— Еще бы ей не быть синей — мокрому, да на морозе.
— Нет ты не понял. Она не от холода синяя, а словно рожа чернилами намазана. Ну, как у негра. Только те коричневые, а этот — синий. И глаза красные как у белого хомяка.
— И бормочет невнятное, будто и не по-русски?
— Ага! А ты откуда знаешь?
— Так у меня сосед — потомственный алкоголик как-то еще в ельцинские времена (я совсем пацаном был) политуры напился. Точно такой эффект. Потом почти месяц с фиолетовой рожей ходил.
— Нет, тот не фиолетовый, синий, конкретно.
— Значит, не та стала политура. Ох, не та.
— Да, вся жизнь не та стала, — заворчал водитель, и покосился на сидящего рядом напарника. — Вот раньше, слыханное ли дело, что бы баба мужику условие ставила: «Либо я, либо кошка»?
— Да ладно тебе, Петрович. Верка — баба нормальная. Только с Пусей они на одной кухне не ужились. — лейтенант погладил кошку.
— Смотри, Андрюха, как бы эта Верка тебя самого вслед за кошкой из дому не выгнала.
— Не брюзжи ты как старый дед. Пока котенком была, все нормально. А сейчас уж неделю орет, и когда спит — непонятно, наверно, пока мы на работе. Жизни никакой нет. Ни личной, ни семейной, ни вообще…
— Так таблетки давать надо.
— Так не помогает.
— Тогда операция.
— Она денег стоит. Чего не хватало — кошку за деньги оперировать!
— Тогда — кота. Дешево и сердито.
— А котят потом ты топить станешь? Ладно, кончайте трендеть, гуманисты хреновы. Петрович, тормози. Тут — самое место. От поселка далеко — собаки не задерут, и от помойки, чтоб бомжи не сожрали. Со дня на день дачники появятся — подкормят.
— Стой, стой, стой! Гляди! Что за цирк на конной тяге?
УАЗ-ик затормозил, и все трое его пассажиров, разинув рты, принялись рассматривать странную процессию. С бокового проселка на дорогу сворачивал пеший отряд. Десяток крепких, рослых парней в белых доспехах и глухих шлемах на головах. Командовал группой щуплый мужик в непонятном мундире оливкового цвета.
— Передачу какую снимают, что ли?
— Угу, «Не все дома».
— Мужики, вы чего? Это ж из «Звездных войн» ряженые.
— К буржую какому на дачу аниматоры.
— Так с ними этот, весь в черном, быть должен.
— Сейчас спросим. Эй, граждане, а Дарт Вейдер, где?
Старший отряда шагнул ближе к машине, но его ответа никто не разобрал.
— Дарт Вейдер где, спрашиваю!
Опять неразборчиво.
— Нерусские, что ли?
— Where is Darth Vader? — продемонстрировал эрудицию участковый.
— Какой английский, паря? Это же монгольский цирк! Их вчера в местных новостях показывали. Точно вам говорю! — засмеялся Петрович, поняв, что английский то же не поняли.
— На монголов не похожи, вроде.
— А ты где их видел, монголов-то?
— В кино.
— Про татаро-монгольское иго?
Тем временем, главный монгол наконец-то произнес нечто внятное:
— Menti?
— Менты, менты, — закивал обрадованный тем, что коммуникация налаживается, участковый. И назидательно добавил. — Хотя, правильнее говорить полицейские.
— Kot? — теперь палец любознательного монгола указывает на Пуську.
— Кошка. Девочка.
Хозяин как мог жестами изобразил то бантик на голове, то живот, как у беременной. Ответной пантомимой циркач начал выпрашивать кошку.
— А ты ее не сожрешь? — проявил бдительность сотрудник челябинского РОВД.
— Ты, что, Андрюха, кошек жрут не монголы, а корейцы. Да и не кошек, а собак! — вступился за иностранного гостя Петрович.
Так Пуся перекочевала на руки нового хозяина.
— Животину дарить нельзя: удачи не будет. Менять надо. Презент, ченч, понял? — полицейский ткнул пальцем в какой-то значок на груди монгола.
Тот намек понял и отцепил, не торгуясь. На этом и разошлись.
— На фига тебе эта побрякушка? — проводил взглядом скрывшихся за поворотом аниматоров Петрович. — Бабская она какая-то, с камушком.
— Вот именно! Верке подарю, будто брошь.
— Ну и жмотяра ты, Андрюха! Кошке на ветеренарку пожадничал, бабе — на побрякушку.
— Я не жмот, я — хозяйственный! — огрызнулся тот.
В своем описании места и нравов гранд-адмирал Траун оказался точен. Menti обнаружились почти сразу. И оказались куда полезнее. Пиетт надеялся на их помощь в поимке кота, а при них оказался уже пойманный зверь. Причем, девочка. Что именно говорил главный охотник на kot про милорда, Пиетт, конечно, не понял. Но факт того, что о лорде Вейдере здесь слышали, мало того, узнали людей с его флагмана, было приятно.