Темный Мерседосовкий минивен с темными стеклами выехал с участка, а Свиридов кому-то доложил:
– Материал видел. Готов к разговору.
О этом разговоре Свиридов вкратце рассказал Тоне.
– Обитатель «большого» кабинета вызвал помощников и кого-то из высоких консультантов, поэтому в кабинете собрались подтянутые молодые мужчины в штатском и один «бочонок», плотно затянутый в китель планками наград.
– Я выбрал несколько листов и показал, что совместная их обработка выполнена некачественно – проявлены не все скрытые объекты. И показал, какой лист нужно добавить в наложение. И с несколькими другими листами – тоже.
– Я назвал номера листов, которые нужно совместить – и даже тут, в кабинете на мониторе оказалось такое …
– И что?
– И ничего. Я им показал места дислокации экспериментальных лазерных установок, показал площадки опытных установок для распыления иодида свинца, показал завод по производству скоростных поездов …
– Они без тебя этого сделать не могли?
– Могли. Если бы им не мешали …
Что это было?
Всегда бывает трудно объяснить простыми словами событие или явление, так до конца и не понятое и не осознанное …
Каждый день
День начинался обычно, привычно и буднично.
Через проходную потянулись сотрудники, обходя цветущую клумбу и исчезая под козырьком центрального подъезда, обтекая главное здание и направляясь по веселой дорожке между стройных березок к дальнему корпусу или исчезая за главным корпусом и рассредоточиваясь по самым различным небольшим строениям.
День на день не приходится – естественно, дни были разные.
Очень часто раньше всех через проходную на территорию проходил Свиридов с небольшим букетиком цветов. Иногда с одним цветком.
Дежурные тянулись, но все здоровались и Свиридов отвечал всем. Иногда даже добавляя несколько слов, свидетельствующих не просто о хорошем знакомстве, но и недавнем разговоре …
В гулком вестибюле главного корпуса в сторонке за конторкой сидела дежурная, с которой Свиридов всегда перекидывался несколькими словами, а иногда ей доставался цветок – и в этом тоже не было ничего необычного.
Далеко не всегда Свиридов поднимался по лестнице – он мог спустится на несколько ступенек, выйти из корпуса и отправится дальше …
Цветок предназначался Мари, привычно встающей ему навстречу перед входом в кабинет, и входящей вслед за Свиридовым с папкой бумаг. А дальше шла работа …
Поднявшись по лестнице – он никогда не пользовался лифтом – Свиридов мог свернуть в коридор аналитического отдела, и привычно открывая двери с шифрзамками зайти в светлый зал с целым стадом разнообразного оборудования: попискивающего, помигивающего, печатающего …
У входа сидела дежурная, отложившая при виде Свиридова иностранный детектив.
Она пошла за Свиридовым по залу. Аппаратура работала, громоздкий комбайн вдруг запищал – негромко и жалобно, и начал печатать на широкой бумажной ленте.
– Жалуется?
– Это он спрашивает – печатать или выводить на экран. Программисты сперва заложили голосовое сопровождение, и он вежливо спрашивал – а что мне делать? Но Полина Олеговна так на них глянула, что … Наши приборы теперь даже в аварийном режиме разговаривают очень вежливо!
– А что в камере?
– Там образцы Скворцова. Плюс триста, озон, ультрафиолет.
– Сурово.
– Что вы! Изверг! Но пока его образцы держатся …
Свиридов мог зайти и в дальнее по коридору помещение, где два вполне солидных инженера готовили образцы для испытаний и отбивались от молоденькой ужасно строгой лаборантки.
– Анатолий Иванович! Спасите нас! Она нас совсем замучила! Все ей не так и неудобно для размещения в приборе!
– Ничего, ничего! Неудобно в работе, удобно на пенсии! – парировал девушка.
Иногда открыв папку с бумагами Свиридов начинал день с работы с документами, а разного рода бумаг накапливалось немало – даже если он отсутствовал некоторое время и все бумаги отправлялись к Антиповой.
Но сегодня он почувствовал вызов, и вызов необычный – его вызывали его неизвестные <контактеры>.
И вызов был необычный …
Вызов
Вызов был необычный и непонятный.
Но «вслушавшись» Свиридов ощутил …
Очень трудно оценить это состояние – настороженность, удивление, страх, растерянность? То есть почти все оттенки настроения, столь ему не свойственные.
И сразу:
#Полина! Прием! Воздух!
Полина Олеговна Ерлыкина была давно приучена Свиридовым к разного рода обозначениям категории сеансов связи. «Воздух!» по аналогии с давним обозначением срочности и особой важности сообщения тоже был ей хорошо известен.