– Вы очень недурно справляетесь с ролью второго голоса, – Свиридов выключил магнитофон. – Сильно устаете?
– Если честно, то очень, больше трех песен подряд мне уже не удается …
– А если мы устроим вам публичное выступление? Да под живой оркестр. И я помогу вам, буду рядом. Давайте еще одну песню.
Теперь вторя певице пела не только Людмила, но и Свиридов.
– Анатолий, мне показалось, что это было очень музыкально и очень … верно …
– Одобряете мою идею? Будем готовиться?
– Очень хочется …
Свиридов принес кассету Потаповичу.
– Потапчик, отсюда нужно убрать музыку, а голос оставить. Это – для выступления под фанеру.
– И кто же будет петь голосом этой француженки?
– Береснева.
– Слушай, но она же … Она же не выдержит такой нагрузки!
– Выдержит. Но это будет первое и последнее ее выступление, ее мечта, ее …
– Толя, мы сделаем это. Сделаем.
Через пару дней Свиридов слушал перезаписанную кассету. Голос певицы звучал особенно свободно, а музыкальное сопровождение практически слышно не было.
– Молодец. Давай обе кассеты – музыкантам нужно порепетировать.
ЯСЛИ
Распорядок дня постепенно наладился.
Молодые мамы, в том числе и Даша, кормили своих малышей, а с мальчиками управлялась Люба. Конечно, Даша забегала несколько раз на дню, заходили мамы мальчиков, но основная нагрузка досталась Любе Докукиной.
И как-то само собой получилось, что почти постоянно с мальчиками была Оля Петрова, и они ее воспринимали ничуть не хуже, чем Дашу или Любу.
Утром после занятий мальчики гурьбой вместе с Гришей и Олегом шли гулять, и к ним почти каждый день присоединялся Сандал. Или все вместе грузились в микроавтобус и ехали в деревню – это название стало почти официальным.
Мальчики залезали в автобус, за ними садились Люба, Оля и дежурный, а потом запрыгивал Сандал. И эта веселая компания ехала в деревню, где ребятишки играли с местными или катались в санях.
А сколько было удовольствия ворваться в горницу к Кутенковым, сбросить мокрые куртки и штаны и наполнить рот свежим хлебом! Аксинья Паисьевна с Олесей специально пекли свежий хлеб в расчете на всю ораву.
В главном корпусе молодые мамы устроили нечто, похожее на ясли – привычка делать все вместе привела к тому, что они в одной из комнат соорудили настоящие ясли для своих младенцев с дежурными, с кроватками, с душем – перед кормлением, с кварцевыми лампами и балконом, где маленькие человечки спали днем.
Так мамы удовлетворяли свою потребность делать все вместе, но при этом высвобождали себе почти целый день. Это так называемое «свободное время» полностью занимали хозяйственные заботы – белье, приготовление еды, прогулки и даже бассейн – Свиридов строго следил за распорядком дня своих «сестер».
Молодым мама удавалось выкроить время даже для танцев – дежуря по очереди они танцевали со своими избранниками. А ночью на писк из детской кроватки нередко вставали не мамы, а папы, и младенцы воспринимали это как должное.
И затихали иногда даже быстрее, чем на руках у мам …
КОНЦЕРТ ПАТРИСИИ КААС
К концерту Людмилы Бересневой готовились тщательно. О предстоящем концерте знали многие, не знал об этом, пожалуй, один только Анатолий Шабалдин.
Музыканты репетировали, старясь максимально сохранить ритм выбранных произведений, осветители репетировали установку света, Владик репетировал звуковоспроизводящую партию выступления, а видеооператоры выбирали заранее точки съемки.
И когда на обычном месте появилась афиша – лист бумаги с рукописным текстом, то все засобирались на концерт.
На листе бумаги был изображен женский профиль. «Сегодня в нашем концертном зале выступает французская певица Патриция Каас – только один раз!».
– Обязательно нужно пойти!
– Ты так любишь эту Патрицию Каас?
– А при чем тут Патриция Каас?
Зал был полон. Занавес был закрыт – обычно его никогда не закрывали, да и артистов приезжих тут не видали, но сегодня занавес был закрыт.
Музыка заиграла еще при закрытом занавесе, и вот занавес пошел …
В центре сцены стояла высокая худая женщина с прямыми черными волосами, в длинном черном платье, с микрофоном в руке.
Вот она поднесла микрофон к лицу, открыла рот …
Ее сильный гортанный голос заполнил зал, и поплыл над головами слушателей.
Певица пела свободно, без резких движений, с очень сдержанной мимикой.
Гром аплодисментов раздался в зрительном зале после завершения песни. Певица сдержанно поклонилась и снова поднесла микрофон к лицу.