Вторая песня сильно отличалась по ритму, по мелодии, по настроению, но голос звучал завораживающе. Закончив петь певица опустила микрофон, но не поклонилась.
Показалось, что она даже качнулась, и тут из-за кулис вышел Свиридов.
Он подошел к певице и обнял ее за плечи. В руке у Свиридова был такой же микрофон, как у певицы. Свиридов поднял микрофон, и держа его между собой и певицей, спросил что-то на французском языке. Певица ответила, и те, кто понимал французский язык перевели соседям. Потом Свиридов кивнул музыкантам, и те заиграли.
Певица и Свиридов подняли свои микрофоны и запели дуэтом.
Дуэт звучал то слитно, то выделялся один голос, то другой …
Песня завершилась, певица немного склонилась в поклоне и так, вместе со Свиридовым, медленно удалилась за кулису.
А музыканты негромко наигрывали мелодии, прозвучавшие только что.
Зал хлопал до тех пор, пока не закрылся занавес.
Свиридов почти нес Бересневу и передал ее на руки Шабалдину.
Береснева и Шабалдин скрылись в гримерке.
– Как ты, Людочка? Как ты?
– Сейчас, сейчас … Толя, я что-то поняла … Поздно … Не бросай меня …
– Я тебя никогда не брошу – как тебе только в голову могло прийти? Как ты себя чувствуешь?
– Ничего … Сейчас … Мне холодно … Поблагодари Свиридова – он умница …
– Я согрею тебя …
– Ляг рядом со мной … Как жаль … Ты для меня …
– Молчи. Дай я обниму тебя. Можно мне обнять тебя?
– Нужно. Крепче. Пусть хоть сейчас …
А встревоженная Тоня подошла к мужу.
– Толя, что будет?
– Ей осталось жить всего несколько часов. И я ничего не могу сделать.
– Ты и так сделал, – грустно сказала Полина, – Она и так живет лишние часы, это ты подарил ей это.
– Жалость какая. Но как она была прекрасна!
– Ты успел ее запомнить?
– Да, я ее нарисую. Но я заметил печать смерти у нее в глазах. И это … это страшно.
– Гриша, жизнь – не прогулка. И умирают почему-то лучшие …
КАЖДЫЙ ДЕНЬ
Каждый день происходил Ученый Совет, вернее рабочие совещания по результатам обработки экспериментальных данных. Компьютеры у Потаповича были соединены в единую сеть, и в этой сети непрерывно циркулировали гигантские базы данных. За ночь появлялась новая, вернее уточненная, регрессионная формула и утром это подвергалось обсуждению.
– А вот это я бы попросил …
Голос раздался из-под стола, но к этому все уже привыкли. Как и к тому, что все обсуждение велось с использованием речевого обмена информацией.
– А если попонятнее?
– Где-то вкралась ошибка … Но где именно – мне понять не удается …
– Он может быть прав? – Ангелина Митрофановна устало откинулась на спинку кресла.
– К сожалению … Что именно тебя не устраивает?
– Вот этот член уравнения …
– Потап, какой смысл у этого элемента?
Обсуждение продолжалось долго, но в итоге решили повторить эксперименты вблизи подозрительной точки плана. Это заняло почти целую смену, подстановка результатов в общую базу данных привела к парадоксальным результатам и пришлось снова проводить мозговой штурм.
В конце концов Валентина Суковицина предложила вообще несуразную вещь – исключить из экспериментальных данных целую область, заменив ее одной точкой. Поскольку других – разумных или неразумных – предложений не было, то решили поступить именно так. Валентина определила данные для новой экспериментальной точки, и хотя по поводу этой точки были большие сомнения, Валентину поддержал Худобин.
– Валентина у нас человек малопредсказуемый, а поэтому вполне вероятно, что она права.
Но самое интересное началось потом, когда эту точку учли при обработке экспериментальных данных.
Несмотря на малый вес этой точки полученное уравнение вдруг начало достоверно описывать почти весь накопленный материал. Перепроверка подтвердила этот парадокс, а Свиридов обнял Валентину и поцеловал ее.
– Валя, ты чудо! У тебя голова на нужном месте, хотя и накрашена сверх меры.
– Если я сотру краску, то вы все разбежитесь …
– Анатолий Иванович, она уже трое суток не спит.
– Лев Вонифатьевич, под вашу ответственность – уложите Валентину спать, и пусть она поспит часов восемь минимум.
Баранов рассказал о новых результатах начальникам смен, те рассказали операторам, и Валентина сразу стала знаменитой.
О том, что она еще и пела, никто не вспоминал …
ПОХОРОНЫ БЕРЕСНЕВОЙ
Похороны Людмилы Александровны Бересневой были тихи и скорбны – оказалось, что ее знали многие, ее ценили и любили, и уважали отношение к ней Шабалдина.
Гроб с ее телом выставили в зале Ученого Совета рядом с кабинетом Свиридова, на стекле у входа в 401-й корпус вывесили скромный некролог.