Разум сопротивляется.
Тело отказывается повиноваться.
Желания…желания подавляют волю.
Несмело проводишь губами по его губами, затем – все увереннее, все смелее, и вот он уже перехватывает инициативу – ласково играет с сережкой у тебя в языке, жадно, исступленно узнавая, пробуя на вкус, исследуя каждый миллиметр, посасывает губы, и ты сходишь с ума от этих грубоватых, таких властных поцелуев. Непроизвольно выгибаешься навстречу ему, ерзая, извиваясь, прижимаясь еще ближе, чтобы почувствовать, что он тоже хочет… Проклинаешь свое тело за эту реакцию, ругаешь себя самыми последними словами, а сам стонешь и толкаешься навстречу его руке, которая гладит твои бедра. Умереть бы… Умереть в эту самую минуту, чтобы не было нужды потом смотреть друг другу в глаза и что-то объяснять… Пытаться объяснить. Умереть бы от удовольствия… Умереть бы в его руках…
Сумасшедшее напряжение.
Это как ломка у наркомана, который готов пойти на все за дозу. Нет сил оторваться, как будто бы вы – два пазла, соединенные воедино. Больно, горячо, страшно… Душа на кончиках пальцев – бьется неистово, как птица, попавшая в неволю. Не расцепляете ладони, стискиваете пальцы еще крепче, еще сильнее, как будто боитесь, что потеряете друг друга. И где-то на самом краю сознания ядовитым светом горит мысль: «За что?»
Слезы. Много горьких слез по щекам. И дыхание судорожное.
Эту истерику не успокоить.
От этого уже не отмахнуться, как раньше, не забыть.
Придется всю жизнь пережевывать…
Внезапно широко-широко распахиваешь глаза, так сильно прогибаясь в пояснице, что, кажется, переломится позвоночник. Едва замечаешь, что Сашка останавливается, слишком сильно сдавливая твои бедра руками – хрипло и протяжно стонет, почти воет, и на какие-то секунды выключаешься – такого сильного оргазма у тебя не было давно. А ведь это даже не секс…
Только додумать не успеваешь – реальность быстро возвращает тебя на землю жесткостью пола и головной болью. Че-ерт, как сильно приложился-то…
Чуть приподнимаешься, и тут же со стоном опускаешь тяжелую голову на пол. В затылке будто бомба взрывается, а перед глазами закручивается черный смерч.
- Ром?
Испуганный голос со стороны. Смутно-смутно знакомый.
Главное, чтобы Сашка не догадался, как тебе плохо – потащит ведь в больницу. И ему будет наплевать на отмененные концерты и неустойки.
А где-то глубоко внутри мелькает мысль: «И хорошо, что ударился. По крайней мере, не придется играть в прятки…»
- Рома!
- Чего? – нарочно грубоватым тоном. Морщишься, зажмуриваешь глаза. От боли?..
И от боли тоже.
- Голова, да? Ударился?
- Угу…
- Вот дурачина! – весь романтический настрой тут же слетает. Ни следа былой страсти и нежности. Он быстро поднимается, тянет тебя за руку за собой.
- Не накаркай, - пытаешься пошутить, но брат, похоже, даже не слышит тебя.
- Где болит? Здесь? – он лихорадочно ощупывает твою голову руками, и ты подозреваешь, что вся эта поспешность, обеспокоенность – лишь попытка убежать от объяснений.
Какие же вы оба трусы…
Ты устал. Устал бегать от себя, от других, от жизни. Все, что тебе сейчас хочется, это привести себя в порядок в ванной, переодеться и отдохнуть в одиночестве. И пусть остальной мир катится ко всем чертям.
- Нет, Саш, не здесь, - показываешь на грудь, где у тебя должно биться сердце. Бьется? – Вот здесь больнее.
Он тут же отдергивает руку, опускает взгляд.
Медленно, спотыкаясь на каждом шагу, ты поднимаешься наверх, в спасительную тишину своей комнаты.
Вас разделяет всего несколько шагов, но на самом деле вы так далеки друг от друга...
Юля.
- Я себя чувствую коровой на бойне, - пожаловался Андрей, едва поворачиваясь в толпе зрителей.
Наташка хихикнула:
- Почему – коровой? Корова – женского рода.
- Ну, быком! Какая разница! – вспылил парень. Вы с подругой переглянулись и захохотали. – Ничего смешного! На фига я вообще поперся с вами на этот долбанный концерт, где собрались одни дети четырнадцати-восемнадцати лет?
- А кто мне все уши прожужжал, что Zipp – одна из твоих любимых групп? – не отставала Наташа.
- Музыка у них, в самом деле, хорошая, только вот случать девчачий визг я не хочу! А когда Рома выйдет на сцену – такое начнется…
- Говоришь со знанием дела! Небось, сам в свое время так же повизгивал, да? – ты тоже не смогла удержаться от шутки. Бедный парень покраснел, но замолчал. Сообразил, наверное, что с вами обеими лучше не связываться.