Соколов предложил включить на пробу другую местность.
Терехов немедленно перевел регулятор на более близкое расстояние.
На стене с молниеносной быстротой вспыхнул светлый круг, и в нем изумленным взорам наблюдающих представилась знакомая картина пиренейского ландшафта.
— Аппарат работает безукоризненно! — облегченно вздохнул Терехов.
— Тем хуже для нас, — заметил Киссовен. — Передача нарушена благодаря действию энергофора…
— Увы! Это не подлежит сомнению…
Перевод регулятора на прежнее, соответствующее «Сансуси» место, не дал обычного эффекта.
Экран, как и в момент поворота рычага энергофора, зиял зловещей темнотой и обволакивал гнетущей растерянностью тревожный лет мыслей советских ученых.
— Снова неудача! — вырвался крик из уст отчаявшегося Киссовена.
Он, как никогда, в этот миг физически осязал цепкие лапы огромной, давящей ответственности за судьбу Евразии.
В голове сверлило, властно росло и вклинивалось в сознание все затемняющее беспомощное оцепенение:
«Недооценил!..»
Перед глазами Киссовена мысленно пронеслась вся его жизнь. Борьба за коммунизм… За светлое будущее человечества… Борьба, победы… а потом… беззвучная, хищная гримаса — усмешка Моргана, готовящегося потопить в крови творческую стройку…
— Неужели все напрасно?!
— Быть не может!
— Нет! Мы будем бороться! И мы победим.
Темнота угнетала. Соколов предложил включить свет.
Решили ждать.
XXII
ВОЙНА НАЧАЛАСЬ
Действительно, не прошло и пятнадцати минут с момента исчезновения светлого пятна со стены, как радостный вздох облегчения трех советских ученых приветствовал появившееся отображение совещательного зала Моргана.
— Опыт, мне кажется, вполне убедительный!..
Эти слова Мак-Кертика были первым признаком восстановления связи.
Предположение Киссовена, что передача была прекращена благодаря действию энергофора, подтвердилось.
В момент возобновления передачи Мак-Кертик, как видно было, повернул рычажок энергофора на первоначальное место. Мак-Кертик пояснял:
— Энергофор, помимо использования лучистой энергии живых организмов, обладает, как вы в этом убедились, еще одним чрезвычайно важным качеством. А именно: энергофор во время действия, благодаря теллитоактивным лучам, производит такие колебания эфира, которые препятствуют передаче, движению электрических волн. Этим и объясняется то обстоятельство, что, одновременно со спуском аппарата, у нас в зале потухло электричество.
Морган внимательно слушал объяснения Мак-Кертика. Он произнес только одно слово:
— Электроблокада.
— Однако! — вырвался крик у Соколова. — Морган на лету схватил возможность использования энергофора. Если он сумеет лишить нас электрической энергии… — голос Соколова осекся: ему тяжело было кончать свою мысль, — мы погибли!..
Киссовен молчал. Он по-прежнему внимательно следил за совещанием.
Начальник штаба и первый секретарь Моргана уже развивали план электроблокады Евразии.
Мак-Кертик заверил совещание, что в течение ближайших пяти-шести дней будет изготовлено еще пять энергофоров.
«События разворачиваются с молниеносной быстротой», — подумал Киссовен, безнадежно опуская руки.
Почти апатично дослушал он сообщение Мак-Кертика о районе действия энергофора.
Район разрушающей деятельности энергофора, как и теллита, ограничивался девятьюстами семьюдесятью сантиметрами во всех направлениях; все попытки Мак-Кертика расширить этот район, как он рассказывал, оказались тщетными.
Это обстоятельство, однако, нисколько не уменьшало значения энергофора для данных условий. Совещание решило, пользуясь неуязвимостью кертикитовых аэропланов, поставить на пяти важнейших электроцентрах Евразии по одному энергофору.
На совещании разгорелся горячий спор, какие именно электроустановки Евразии должны быть поражены в первую очередь.
Днепрострой, дающий миллион триста тысяч лошадиных сил энергии, был принят единогласно. Альпийская станция с миллионом ста тысячами лошадиными силами — тоже. Значительное большинство собрало предложение ликвидировать Алтайскую и Лионскую станции.
При разрешении вопроса о пятой станции голоса разделились между Шатурской станцией близ Москвы и центральной китайской, находящейся на реке Ян-Цзы-Цзян.
— Шатурские торфяные запасы вот-вот иссякают. Кроме того, Шатурка дает всего восемьдесят тысяч лошадиных сил энергии. Не стоит труда… — сказал начальник штаба.
Бэлл говорил о моральном значении приостановки Шатурки.
— Благодаря этому маневру мы парализуем сердце Евразии — Москву. Обезглавив Евразию, мы будем господами положения, — спокойно заявил Бэлл.
Слово Моргана, как всегда, было решающим:
— Шатурка.
— Конечно, — подхватил начальник штаба, — я ошибся! Ведь здесь мощность станции почти не играет роли. Важен факт!
Совещание закончилось окончательным утверждением плана предстоящей бомбардировки перуанских рудников.
Соколов, Киссовен и Терехов направились в большой зал Института, где в присутствии сотрудников генерального штаба РККА включили фонокинограф. Генштабисты, несмотря на жестокие решения моргановской клики, сохранили спокойствие и бодрость.
— Кертикитовые аэропланы Моргана встретят отпор таких же кертикитовых кораблей Евразии. Навстречу аэропланам, везущих на борту энергофоры, мы вышлем аэропланы, управляемые радио. При столкновениях погибнут оба аэроплана. Мы, таким образом, сумеем захватить и образец энергофора, — уверенно заявил один из красных командиров.
— А что, если моргановский аэроплан пустит в ход энергофор? — спросил Киссовен. — Долго ли Мак-Кертику защитить свои аэропланы от действия энергофора? Ну, хотя бы панцирем из той же памирской туи?
— Которой у него нет, — вставил Соколов. — Зато мы можем попытаться обшить наши аэропланы туей. Может быть, следовало бы установить щиты из памирской туи вокруг всех пяти намеченных электроустановок?