Эди воспользовалась отсутствием отца и попыталась проникнуть в его лабораторию.
Увы! ее попытка не увенчалась успехом.
Лаборатория охранялась двумя часовыми, которые не позволили ей даже приблизиться к двери.
Следовало снова пуститься на хитрость.
Она пожаловалась отцу:
— Мне так хотелось бы побывать снова в твоей лаборатории, как прежде. Мне кажется, я бы скорее поправилась, если бы могла снова окунуться в работу и помогать тебе.
Мак-Кертик колебался.
Однако, после непродолжительного раздумья он взял дочь под руку и повел ее в лабораторию.
Лаборатория произвела ошеломляющее впечатление на Эди. Она не была здесь уже больше четырех месяцев.
Лаборатория за это время изменилась до неузнаваемости. Везде и всюду стояли новые, какие-то непонятные аппараты и приспособления.
На стенах — различные кертикитовые изделия.
Эди сейчас же стала расспрашивать отца. Тот охотно давал разъяснения и рассказал, что все аппараты, находящиеся в лаборатории, являются лишь моделями — первоначальными проектами для достижения окончательной цели: постройки энергофора.
Энергофор, как заметил Мак-Кертик, вызвал искреннее восхищение Эди.
Остроумная конструкция аппаратов с забавными пирамидками, по мнению Мак-Кертика, должна была особенно заинтересовать ее. Поэтому он не обратил внимания на то, с каким напряженным вниманием она следит за его объяснениями и движениями.
Эди сразу поняла, что именно энергофор — то средство, которое призвано обеспечить Моргану господство над миром.
Чтобы удостовериться в этом, она задала отцу вопрос:
— Папа! Для чего ты построил этот энергофор?
Мак-Кертик рассмеялся.
— Пока не время об этом говорить. Через четыре дня узнаешь.
На этом осмотр лаборатории кончился.
14 августа Мак-Кертик отправился в «Сансуси».
Эди решила действовать:
«Сегодня или никогда!»
Действительно, все благоприятствовало осуществлению ее затеи.
Доступ в лаборатории был для нее открыт.
Мак-Кертик предполагал вернуться лишь 18 августа.
— Победа! — ликовала Эди. — Евразия спасена!
Она действовала по строго обдуманному плану.
В первую очередь — чертежи, затем, если окажется возможным, модель последней конструкции.
Томительных десять минут нервного напряжения, и чертежи и аппарат были перенесены в каюту авиетки.
«Через десять часов они будут на своем настоящем месте — в Институте имени Рыкова», — с облегчением подумала девушка.
— Мисс Мак-Кертик! — услышала Эди незнакомый голос как раз в тот момент, когда она готовилась к отлету.
Она повернулась и с ужасом заметила, что на посадочной площадке появилось около десятка солдат армии САСШ.
— Именем закона… — и Эди, холодея, почувствовала, что ее руки уже скручены и ее несут вниз, в нижние этажи небоскреба.
Через час она была в вилле «Сансуси».
— Что, красотка, не ожидала? — язвительно спросил предводитель солдат — плотный краснорожий мужчина; на лице его играла жестокая усмешка.
— Неужели мисс могла предполагать, — продолжал он с подчеркнутой вежливостью, — что Морган допустит ваш отъезд без того, чтобы повидаться с ним? О, он большой любитель таких красоток… хи-хи-хи…
Эди воспрянула духом.
«Может быть, действительно, это только неуместная шутка слуг Моргана?»
Напрягая всю силу воли, она крикнула:
— Как вы смеете?!
Но ее слова заглушили злобные хихиканья:
— Тише, красавица… хи-хи-хи… тише, а то… эх-хи-хи- хи… хуже будет.
Через час Эди узнала, что Морган примет ее 19 августа, в четыре часа дня.
Мак-Кертик вернулся к себе, как и предполагал, 18 августа.
На его вопрос:
— Где Эди? — последовал вполне правдивый ответ:
— Она еще четырнадцатого отправилась в виллу «Сансуси».
XXIX
МОРГАН ТОРЖЕСТВУЕТ
19 августа в 12 часов дня Вашингтонский совет рабочих и солдатских депутатов решил привести свой приказ об аресте Моргана в исполнение.
Особо выделенный для этой цели отряд Красной гвардии немедленно двинулся на мотоциклетках к «Сансуси».
Не успел отряд отъехать от здания совета и на несколько сот метров, как врезался в плотную стену огромной демонстрации рабочих, праздновавших окончательный захват власти в городе.
Несколько слов объяснений, и из уст в уста стала передаваться радостная весть:
— Отряд предназначен для ареста Моргана.
При упоминании имени Моргана демонстрация вспыхнула негодованием. Послышались проклятия.
Кому-то запала в голову мысль:
— Пойдем все вместе!.. Рассчитаемся с Морганом!
Напрасно призывал начальник отряда к благоразумию и спокойствию, напрасно указывал он на то, что силы Моргана еще не сломлены и что предстоящее столкновение с личной охраной Моргана неминуемо повлечет за собой ненужное кровопролитие, — поток демонстрантов, все увеличиваясь, решительно двинулся в сторону «Сансуси».
Шли… Шагали мерной решительной поступью…
Старые, молодые, отцы, матери, дети.
Людской поток, вобравший в себя уже около ста тысяч человек, сметал на своем пути все препятствия.
Шли спокойно, уверенно, ожесточенно.
Где-то в середине шествия запели революционные песни.
Передняя часть демонстрации двигалась вперед молча, сосредоточенно, лишь изредка выкрикивая бодрящие лозунги или остроумные, пропитанные злобой замечания. К задним рядам демонстрантов пристал оркестр. Музыканты сразу же стали играть.
Аккорды музыки, слова песни, митинговая речь и неумолчный говор толпы слились в один мощный и зловещий рев гигантского живого тарана, сжатого кулака, готового размозжить врага.
Головная часть демонстрации попыталась остановиться около ворот «Сансуси».
Не удалось. Не было силы удержать все увеличивающийся напор массы.
Демонстрация охватила тесным живым кольцом резиденцию Моргана.