— Зейд?!
Точилина хотела побежать навстречу.
«Вернулась, значит, вернулась!»
Но овладела собой и степенно пошла навстречу подруге.
— Точилина! — тихо воскликнула Зейд.
— Зейд!..
...На собрании студентов-практикантов Зейд рассказала обо всем, что было с ней, и чем все кончилось.
Когда пограничники отправились в указанное ею место, они не сразу обнаружили Посевина. Без отдыха, обезумев, кружил он по скалам, разыскивая свою пещерку.
Борейчук в палатке умирал от голода. Посевин как-то застрелил барана и этим бараном они питались. Однако от дальнейшей охоты золотоискатель отказался. Борейчук решил уйти, но провизии не было, а охотиться он не умел.
Относительно посевинских сокровищ предполагали, что сокровища были, но погибли вследствие землетрясения, может быть, маленького, частичного, однако достаточного для того, чтобы переместить несколько пластов земли и обрушить нагромождения скал.
Уже поздно вечером студенты вышли из красного уголка. Ночь была темна и звездна.
Поразительно много было звезд. Точилина подняла голову. Один безграничный мир!
«Каков мир!» — подумала она.
Зейд остановилась рядом. Океан после тайфуна присмирел, во всяком случае грохот прибоя был гораздо мягче. Или, быть может, это люди уж привыкли к его грохоту?
Точилина сказала:
— Я всегда думала про тебя, даже когда это случилось, что ты не могла... Я не могла себе представить, чтобы ты пошла за золотом ради самого золота: взять его и положить в свой карман.
КАТАСТРОФА
Кажется, вожделенная цель была близка. Награда фирмы могла быть или непосредственно денежной, или повышением по службе. Все было хорошо.
В отдельном бараке под надежной охраной сидели Бункицы, Юмено, Урасима, Кашино, Камура и еще трое.
«Старик и мальчишки хотели тягаться со мной, — думал Козару. — Да, я очень умный, решительный человек, я добьюсь своего. Завтра ночью поход. Начальник штаба господин Зиро заранее погрузит на быстроходный катер все нужное для операции. Шесть отборнейших рыбаков готовы к совершению подвига. Что старик со своим вонючим профсоюзом? Ц...хо-хо! На Внутреннем море я буду иметь виллу, а не ты. Ты будешь гнить в угольной яме, потому что я — удачливый, умный, а ты — глупый, тупой старикашка».
Настало завтра. Козару обошел тюрьму, приложил глаз к стеклу. Арестованные валялись на нарах, делая вид, что спят, но Козару не обманешь. Козару отлично знал, что это не сон, а тягостное оцепенение.
Шима дежурил у трапа.
— Все на местах?
— Все, господин командующий.
Катер рванулся в темноту. Напряженная, но недолгая драка с барами, и вот великолепная мерцающая прохладная степь, такая приятная для разгоряченного мыслями человека. Водяной конь описывал большую дугу с таким расчетом, чтобы сорокапятиградусная точка пришлась недалеко от советских неводов.
Козару стоял у капитанской будки, как недавно на корабле сам верховный главнокомандующий Хосоя. В кармане его браунинг, рука его — на браунинге.
«Хорошо, если неводчики спят, если же нет...»
— Козару-сан, — вышел из тьмы Зиро, — все вооружены, кроме того, топорами... Это затея Шимы, мальчишке хочется загладить свою вину.
— Хорошо, хорошо, — важно сказал Козару, — весь отряд ждет награда, Хосоя-сан обещал мне лично.
Поднял воротник куртки, но расстегнул пуговицу, и ветер обвевал ключицы. В таком виде он казался себе бесстрашным мужественным предводителем.
Через час машина смолкла. С правого борта дымилось легкое зарево — рыбалка. Спустили шлюпку.
Козару пережил короткую борьбу: остаться на катере или лично руководить операцией?
«О чем я думаю? — вскинул голову Козару. — Я победитель. Как я поручу другим ответственнейший момент, от которого зависит мое будущее?»
Легкой походкой сбежал вниз и пересел в шлюпку.
Шима-сан на носу с топором в руке, глаза его не отрываются от ближайшей светящейся точки. Он хочет столкновения, крови, чтобы доказать, что он — не член профсоюза.
Шлюпка замерла недалеко от кунгасов. Темно, тихо, спят.
Шлюпка поползла к неводам... щупают веслами, вытянутыми руками.
— Есть,
Раз, раз, раз! — быстро, сильно секут ножи, скользят в морскую глубь невода.
Четыре невода погибли в эту ночь на советской рыбалке.
Как хорошо возвращаться домой после победы. Спокойно и широко дышит грудь.
— Я чуть не ударил топором по кунгасу, когда мы проезжали близко, — говорит Шима Зиро, и ему кажется, что Зиро поощрительно кивает головой.