— Так, так, — заговорил Лин Дун-фын, — нравы грубые и жестокие. Женщина начинает распоряжаться своей судьбой, все понятно. Очень хорошо, замечательно. Если редакция согласится, я напечатаю большую статью. Все понятно. Значит, эти женщины в коммуне никогда уже не будут иметь мужей?
Хот Су-ин взглянула в его прищуренные глаза.
— Если очень много кушать сладкого, захочется кислого, товарищ из Хабаровска.
— А вспоминают ли они когда-нибудь Конфу-дзы и его изречения?
— Вспоминают, — вздохнула Хот, — когда нечего делать и когда хочется посмеяться.
— А вы где живете, вы что делаете, кто ваш отец? Вы замечательная девушка!
— Сколько вопросов, — покачала она головой. — Только обо мне, пожалуйста, не пишите. Я — Хот Су-ин, или, как зовут меня русские, Наташа, кончила девятилетку, живу у отца, дел больших пока не делаю.
— Мужа нет?
— Му-жа? Я не собираюсь замуж.
Девушка улыбалась, улыбка показала крепкие, редко расставленные зубы; улыбка показала, что овал ее лица хорош и цвет его, цвет ананаса, тоже хорош.
«Тебя можно назвать Ананасовый Цвет, — подумал Лин, — прекрасное, чудовищное существо».
— Меня особенно трогает то, — сказал Лин, — что женщины так легко расправляются с теми законами, которые в течение тысячелетий составляли основу Китая. Это прекрасно. Ни мужей, ни свекровей, ни детей! Швейные машинки и смех. Отлично!
Хот Су-ин с удивлением посмотрела на него. Он был совершенно серьезен.
— Остальное вы сами увидите, — сказала она, — я должна идти.
— Да, пора! — встрепенулся Троян.
Небо гасло, а он все-таки хотел проехать в залив на шлюпке, чтобы там, на просторе, заново обдумать все сегодняшние впечатления.
— Я еще останусь, я сделаю запись, — заметил Лин. — Приношу благодарность за помощь.
В воротах, на лотках уже горели толстостекольные пузатые фонари, купцы торжественно сидели около товаров, изредка от безделья, а также для большего прельщения покупателей перекладывая шнурки, гребенки и носки. По немощеной ухабистой улице двигалась толпа.
Над улицей, над продающими и покупающими, над грязными домами и затхлыми дворами догорал закат. Он уходил за сопки, смешивая с огнем воду залива, бросал пригоршни пламени в окна кирпичных двухэтажных домов. Лицо у Хот Су-ин стало медным. Троян осторожно взял ее под руку.
— Очень рад путешествию с вами... Женщины в коммуне!.. Недаром мой коллега с такой яростью водил карандашом в своем блокноте... Вы сейчас куда?
— В клуб — там организуется ликбез.
— Пошел бы с вами... Но это будет уже чересчур... Надо сначала освоить все то, что я проглотил сегодня... А замуж вы на самом деле не собираетесь, милая Хот Су-ин, или вы это говорите просто так, как говорят все девушки?