— Ясно ли вам, что означает война?
Козару интимно, но почтительно пожал плечами, шевельнул ладонями: «Ясно, но объясните мою роль».
— Вы, как служащий фирмы, и вся ваша рыбалка объявляетесь отрядом действующей армии. Вы — ответственный участок фронта.
— Вот это мне не ясно, — тихо заметил Козару.
— Вы будете наступать на соседнюю советскую рыбалку...
Хосоя входил в свою настоящую роль — исторического главнокомандующего. Подробный план войны с точными обязанностями каждой рыбалки и доверенного, произведенного в полковники, лежал у него в кармане, но он не нуждался в нем, он помнил его наизусть.
— Вам поручаются инициатива и командование, — говорил он. — Вы должны сделать так, чтобы ваш враг вышел из строя.
Акционер нежно погладил деревянную рубашку маузера.
— Первое задание: уничтожить невода противника... Как? — Это ваша инициатива. Вы назначаетесь главнокомандующим вашего участка фронта. Вы будете получать краткие приказы и отвечать будете так же кратко... В случае моего личного приезда вы должны быть готовы дать самый подробный отчет. Язык связи — условный, выработан мной. Вот листок, заучите, потом сожгите. Фирма доверяет вам. Ваши победы вызовут крупную благодарность.
В бумажнике Козару лежал список членов профсоюза, в голове еще носились обрывки заготовленной информации. Но и то и другое было явно невозможно.
Крупная благодарность... и рассказ. Как ни героична роль Козару, а все же несомненен вывод Хосои: на рыбалке беспорядки. Хорош главнокомандующий! «Фирма доверяет вам»! Едва ли после этого доверят командование!
— Благодарю ассоциацию за назначение, — сказал он. — Я был солдатом, мне все понятно. На вверенной мне рыбалке все благополучно, господин Хосоя.
«ВЫ — УМНАЯ ЖЕНЩИНА»
Первые дни пути Зейд была полна тех чувств, которые побудили ее согласиться на предложение Борейчука.
Она сделает полезное дело. Много золота получит родина!
Мир кругом был полон интереса и не походил ни на что, виденное ранее.
Реки, горы, ущелья — все было грандиозно и пустынно. Впрочем, пустынно, если говорить об отсутствии человека. Она видела оленей, которые вдруг, сломя голову, проносились по тайге, только дробный топот копыт да треск чащи сопровождали их бег. Она видела горных баранов. Они стояли на острых скалах на птичьей высоте и вдруг срывались с этих скал и неслись с неправдоподобной быстротой и легкостью. Она видела медведей, которые не очень-то торопились дать дорогу человеку.
Она видела лис и зайцев, пузатый барсук скрылся в своей норе.
Звери и птицы наполняли этот мир. Человек здесь был гостем.
Она шла гордая и сожалела, что не имела фотоаппарата. Хорошо бы принести и показать фотографии той же Точилиной и тому же Гончаренко.
В первые дни она все думала о том, как будет хорошо, когда во Владивосток придет пароход, а на пароходе — она и мешки с золотом.
Посевин и Борейчук вначале мало между собою разговаривали. На Зейд Посевин не обращал никакого внимания, но Борейчук частенько поглядывал на нее и спрашивал:
— Не устали, дорогой товарищ? Ну, молодец, молодец! Я так и говорил Посевину: эта здоровая девушка пройдет не хуже мужчины...
В один из первых вечерних привалов Посевин буркнул Зейд:
— Разложи костер.
Очевидно, он хотел на нее, как на женщину, возложить хозяйственные обязанности. Зейд это не понравилось, но она еще ничем не успела выразить своего недовольства, как Борейчук сорвался с места:
— Нет, зачем, к чему? Что мы! Нас же двое мужчин! — и побежал собирать хворост.
С тех пор хозяйственные заботы нес он.
У Посевина была палатка. В сущности это была не настоящая палатка, а какая-то укороченная — квадратное полотнище, которое Посевин устраивал на двух жердях и перекладине.
Там можно было лечь двум, третьему — трудно. В первую ночь Зейд устроилась было на воле, но комаров оказалось такое количество, а ночная прохлада так напоминала холод, что она, пролежав час в своем одеяле, проползла в палатку.
Остались позади первые хребты. Путешественники подошли к реке, названия которой ни Посевин, ни Борейчук не знали. Они просто называли ее: река.
Река неслась в крутых каменных горах по узкой долине и была зла до остервенения. По сравнению с ней предыдущие речки казались благодушными овцами.