Он хотел добавить несколько слов о сущности капиталистической конкуренции, но удержался, вспомнив, что это будет неприлично по отношению к хозяевам и смахнет, пожалуй, на коммунистическую пропаганду.
— Вы торгуете только чемоданами? — спросила Зейд. — Почему бы вам не иметь все, что нужно для покупателя?
— Все, все, — согласилась японка, — чемоданы очень хорошая вещь: они нужны в дороге.
По узкой лесенке с верхнего этажа спустился Каная-сан. Сначала показались лягушачьего цвета ботинки и полосатые брюки, затем живот, грудь и лицо. Веселое полное лицо, с короткими усиками щеткой, с коротко остриженными густыми волосами на голове.
Наверху, на жилой половине, Канай только что беседовал с русским, едущим на материк. Канай знал его третий год. Час назад тот зашел в магазин, говорил о всякой всячине, курил любезно предложенные хозяином папиросы и из кое-каких незначительно оброненных слов Канай понял, что гость не с пустыми руками.
Пригласил к себе наверх выпить чаю и не ошибся: парочка превосходных соболей! Сделка была тут же совершена.
Сейчас гость наверху считал полученные деньги, а Канай, довольный, спускался вниз на новые подвиги.
Урасима и его товарищи отвесили хозяину глубокий поклон.
— Мы из Такехары, — сказал Камура, — хотим устроиться работать на советские рыбалки.
Канай позвал их за собой. Они вошли в садик рядом с домом. Тут был тоже пруд и крошечный водопад, низвергавшийся с искусно сооруженных каменных гор, карликовые сосны, сакуры и лилии в пруду.
— На советские рыбалки? — спросил Канай. — Почему на советские?
Урасима пояснил:
— Нам нужны деньги, чтобы уплатить недоимки за поля: на советских рыбалках лучше платят.
— Откуда вы знаете, что лучше? На концессионных рыбалках плата высокая.
— Мы знаем из письма знакомого.
— «Из письма, из письма»... — Канай взглянул на золотые часы. — Забудьте письма... Я вас устрою на рыбалку к «Мицу-коси». Яманаси-сан немного задержался с наймом рабочих.
Приятели переглянулись. Канай говорил уверенно, спорить с ним было невозможно. Однако Урасима попытался уточнить положение.
— Нам очень нужны деньги, — сказал он просительно. — Мы знаем, что на советских рыбалках платят больше.
Канай внимательно посмотрел на него.
— Если вы мне не верите, нанимайтесь сами, — сказал он и повернулся уйти.
— Господин! — крикнули три голоса сразу.
Канай остановился.
— На советских рыбалках работают десять тысяч японских рабочих, — сказал он, засовывая палец в жилетный карман и разыскивая там какую-то квитанцию. Десять тысяч человек! Японское правительство согласилось. В Японии много народу, мало места, рабочим негде работать. Японское правительство с большим сожалением, но должно было согласиться на предложение большевиков послать к ним наших рыбаков. Но... — он вынул пальцы из жилетного кармана и поднял вверх указательный, — но это — погибшие люди.
Три крестьянина смотрели на него во все глаза.
— Погибшие люди! Когда они приезжают в Японию, за ними по пятам ходит полиция, им позволяют жить только в определенном месте. Они не видят жен и детей. Вот что значит работать на советских рыбалках. Просите, не понимая, что просите. Сейчас у меня нет времени разговаривать, с вами поговорят в конторе. Благодарите судьбу, что уважаемому Яманаси еще требуются рабочие. Хорошие люди, вы мне нравитесь.
Через час такехарцы подписали контракт. Там было всего несколько пунктов:
«нанимающиеся — не члены профсоюза;
они — не агенты профсоюза;
они передают компании право заботиться их еде, и еды, то есть риса и капусты, должно быть всегда вдоволь;
раз в неделю они имеют право ставить невод для своего котла».
Подписав контракт, такехарцы получили аванс, и деньги сейчас же перевели в деревню.
Пароход отходил вечером. Рабочих ехало шестьдесят человек. После обеда их собрали во дворе конторы, угостили чашечкой саке, и маленький господин в широком, похожем на плащ, цветном халате заговорил с ними. Голос у него был резкий, и сам он напоминал рассерженного фазана.
— Не встречайтесь с русскими, — крикнул он, — они вас научат страшным вещам!..
Урасима подтолкнул локтем Камуру и обратился в слух.
— Прежде всего вы расстанетесь со своей душой. Они скажут: нет души! А человек, не верующий в душу, теряет ее. Таков закон. Они вас научат презирать семью. Вы откажетесь от отца и детей. Помните поучение Конфуция: «Вы не должны жить под одним небом с убийцей вашего отца». Большевики такое убийство считают самым почетным делом. Как же вы будете жить в Японии? Вы должны будете умереть! Да, вы должны будете умереть! — крикнул он с яростью. — Вы или Япония! Пусть лучше умрете вы!