— Мао шьет башмаки, хорошие башмаки из хорошей кожи, хороший рант — все как следует.
— Согласен, хороший ботинок. Ну, и что из этого?
— А мальчишка шьет второй: мы торопимся, в четыре руки работаем.
— Тем хуже.
— Знаешь, кто наденет эти ботинки?
— Ну?
— Я.
Несколько секунд лицо Сея плавилось в улыбке. Старик хлопнул по ботинку.
— Мао стар, — сказал он. — Старик Мао много видел и думал. Он знает, что хорошее есть хорошее, а плохое есть плохое. Наши туфли хороши. Китайцы всегда носили свои китайские туфли. Но почему в таком случае господин консул и секретарь надели башмаки? Я не понимаю, но думаю, что в стране предков они будут наказаны и будут страдать. А разве можно оставлять страдать в одиночестве таких высоких господ? Это непочтительно. Старик Мао решил страдать вместе с ними.
И старик подмигнул приятелю.
Внутренняя дверца, рядом с большой жестяной печкой, скрипнула. В мастерскую вошел высокий мужчина с провалившимися щеками и лысой головой. Большие очки съехали к середине носа. Он тронул костлявыми коричневыми пальцами скроенные головки на прилавке и искоса взглянул на работающих.
— Какой заказ? — спросил он.
Мао вколотил пару гвоздей, выбрал в коробочке новую пару и сказал:
— Заказ... Никакой заказ.
Хозяин поправил очки. Час назад он услышал в мастерской стук работы и, выглянув в щель, увидел работающих. Работали старик Мао и мальчишка Тун. «Старик взялся за ум», — подумал Кей-фу и, не желая его смущать, не показался в мастерскую. Однако веселый разговор и смех возбудили в нем подозрительность.
— Какой заказ? — повторил он.
— Нет заказа, — лаконично отрезал старик, продолжая вгонять гвозди. Сей улыбался, Цао смотрел во все глаза.
Кей-фу спустил очки еще ниже и смотрел поверх них, вздернув брови и наморщив лоб. Он ничего не понимал.
— Старик шьет себе, — пояснил Сей.
— Как себе? — хрипло спросил Кей-фу.
— Башмаки пойдут в счет моей прибавки, — подтвердил Мао.
— Башмаки пойдут в счет твоей прибавки?.. Давай сюда!
— Заяви в милицию, — предложил Сей. — Быть может, милиция отдаст тебе башмак.
Кей-фу со спущенными очками и собранным в морщины лбом соображал: «Его работник, честный старик Мао, оказался вором! Проклятье Советской стране! Что она делает с людьми?»
— Нужно идти в милицию, — сказал он, — я пойду в милицию,
На оклеенных газетами стенах клетушки джангуйды друг против друга висели два календаря с портретами генералов, красные ленты цитат из мудрецов, в углу — полочка с витыми молитвенными свечами и курительными травами. Кей-фу надел халат и шляпу, очки бережно положил на полочку предков и черным ходом выбрался на улицу. Но он отправился не в милицию, а в консульство.
Последние дни потрясли его совершенно. Он не пошел по Ленинской, он побрел по верхним улицам, где было тихо, пустынно и где можно было думать над страшными и непонятными поступками людей.
«СТРАНА БЕЗ ТРАДИЦИЙ»
Вечером в конторе собрались студенты-практиканты и партийный актив рыбалки, Фролов, Павалыч и Савельев сидели в стороне, потому что вначале дело касалось только студентов: выбирали старосту группы и его помощника. В легком бараке, на берегу холодного грохочущего океана, рядом с поджидающими опасностями, такое привычное, домашнее дело, как выборы, показалось всем очень приятным.
Однако кандидат в старосты Точилина отказалась баллотироваться.
— Пусть другие, — сказала она. — Я устала.
Зейд сидела у окна. Слабость, преследовавшая ее в первые дни после неудачного плавания к кунгасу, прошла.
«Зачем она отказывается, — подумала Зейд, — неужели в пику мне? Неужели никто из студентов не имеет права иметь своего собственного мнения?»
В дело вмешался Береза. Он сказал, что на ответственном посту старосты группы практикантов должен быть опытный человек и что таким человеком и является Точилина. После этого Точилина согласилась.
«Зачем же тогда было отказываться?»
Покончив с выборами, пригласили рыбаков поближе и заговорили о камчатских впечатлениях. Это было первое собрание студентов, поэтому у каждого нашлось что сказать.
Определились два рода впечатлений и настроений. Первые (меньшинство) говорили: «Хорошо, но лучше ловить иваси в заливе Петра Великого... Одни бары чего стоят, да и берег скучный! Скучнее и во сне не выдумаешь».
Настроения большинства выразила Точилина.
Она сказала: