Он снова повернул ее подбородок, заставляя смотреть на него.
Он, должно быть, сейчас проверял, сколько у нее мозгов.
Ее сознание то рискованно угасало, то вспыхивало ярче, чем когда-либо.
Дыхание вырывалось короткими всхлипами, внутри стало жарко и сыро в предвкушении его прихода.
Давление его восставшей плоти в ее плоский живот было страшнейшей мукой, какую Джейк мог представить.
Силли почувствовала, как Джейк запустил в нее два пальца. Они казались толстыми, грубыми и твердыми. Он стал вращать пальцами, расширяя тесный проход.
— У тебя там очень узко, — выдохнул Джейк. — Очень узко, любимая.
«Значит, и сейчас нет, — хотя бы этого мужчину — невозможно», — подумала Силли, разочарованная, взбешенная, бездыханная.
Девушка и ковбой
Цокот конских копыт разрастался, приближался все ближе.
Гарри походил на неотесанного австралийского мужлана, сходство с которым подчеркивала видавшая виды шляпа, лихо сидевшая на его каштановых волосах.
Волнистые, выгоревшие на солнце волосы курчавились на затылке. Вряд ли он таким способом заявлял о своих вкусах.
Белая рубашка рассеянно расстегнута на шее.
На дне его глаз плескалась неясная тревога.
Он хлопнул лошадь по плечу и встал.
Когда речь заходила о Кэти Колдерон, он словно терял разум, а известный орган его тела приобретал твердость и брал решения на себя.
«Вот женщина, которую я хочу себе в жены и в матери собственных детей, а также в партнеры своей жизни».
Ковбой стоял в пустом загоне, отрабатывая движения в седле.
Его плечи — и не только — мощно двигались под серой тканью его зимней куртки.
Он знал, что хочет схватить ее и целовать до тех пор, пока в них обоих не кончится воздух.
Кэти трепетала в утренней тишине.
Однако она догадалась: ее дрожь скорее физиологическое проявление, чем реальное следствие озноба.
Он не сказал, что умирает по ней от любви, или что-нибудь в этом приличном роде.
Кэти улыбнулась сквозь полуопущенные ресницы.
Лучи солнца с трудом пробивались через густые заросли волос.
Она прошла к огромной глыбе, лежащей у края крыльца. Глыба подняла голову и один раз вильнула хвостом.
Гарри определил, что естественное колебание длинных волос по изящным плечам Кэти эквивалентно раскачиванию маятника на пятнадцать градусов.
Он бессознательно потер грудь в том месте, где почувствовал нежность.
Гарри остановился у нее за спиной на расстоянии удара сердца.
Он сделал успокаивающий жест рукой и положил ее Кэти на плечо, немного помассировав его. Он даже отважился немного сдвинуть ладонь в сторону обнаженной шеи Кэти и слегка пару раз дотронуться до ее нежной кожи. Волна тепла пробежала по дерзновенной руке Гарри.
Кэти ограничилась лишь прикосновением к рукаву голубого свитера, который он надел с серыми брюками.
Внутри у нее проснулась до того спавшая женщина и открыла глаза.
«А эта его загорелая кожа! А это тело в гладких пластинах бицепсов, трицепсов и других мужских мышц!»
«И сердце у него такое же большое, как он сам».
Его имя вырвалось у Кэти без осознанного желания.
Всего лишь мгновение они смотрели друг другу в глаза, и оба ощутили эмоциональную связь, но осознанно не успели ее принять.
Ему захотелось тут же схватить ее в объятия и задушить поцелуями.
Она видела, как от желания кровь прилила к его загорелому лицу, как натянулась кожа на его скулах.
Его голова поникла и губы слились с ее. Она ощутила его вкус. Сладостный и странный вкус мужской невинности.
Его язык проследил линию ее губ, затем вторгся внутрь. Кэти почувствовала, как ее толкает вверх.
Это был долгий поцелуй с привкусом будущего.
Гарри услышал сопротивление ее губ.
Кэти почувствовала красноречивую слабость во всем теле.