Но чрезвычайное положение в любой форме все-таки предусматривает некие силовые действия и меры подавления.
Да. Но они вместе с тем укрепляют дисциплину – государственную, производственную, военную. Почему? Потому что проще всего развалить, сложнее всего – построить. И вот я считаю, что относительно прибалтийских республик, которые вошли в состав СССР в 1940-х годах, – ничего страшного, если бы они вышли. Экономический потенциал СССР практически не зависел от этих республик. Да, надо было на том этапе дать им возможность выйти, закрыть границу, прекратить подачу электроэнергии, газа, нефти, отказаться от портовых услуг перевалки грузов, от пищевой продукции и других товаров, поздравить их с суверенитетом и независимостью – и пускай живут самостоятельно и независимо.
И эту же формулу я предлагал, когда возникла ситуация на Кавказе. Она же не в одночасье возникла? Ее провоцировали Бурбулис, Козырев[7], Шахрай[8] и прочие. А потом меня Борис Николаевич (Ельцин. – Д. Н.) послал разговаривать с Дудаевым[9], когда все это уже дошло до откровенного мятежа и противостояния. Вопрос можно было решить административным и мирным путем? Да. Но… Демократический правитель развязал бойню, погибло около 10 тысяч солдат и офицеров, более 10 тысяч граждан Чечни[10].
Владимир Соловьев, Елена Клепикова «Борис Ельцин. Политические метаморфозы»
[Горбачев] пошел на самый решительный и одновременно самый рискованный в его политической карьере шаг – при формальной поддержке парламентского большинства изменил советскую Конституцию и присвоил себе чрезвычайные полномочия… Будучи политическим эклектиком, Горбачев полагал, что можно сочетать демократию с диктатурой – демократию на местном уровне и диктатуру в Кремле.
Борис Ельцин «Записки президента»
Горбачеву надоела перестройка. Он ясно видел тупик, в котором может оказаться. Развитие ситуации было очевидным – пора было начинать постепенно переходить от неудавшихся реформ, от очередной «оттепели» к замораживанию политического климата, к стабилизации обстановки силовыми методами, к жесткому контролю над политическими и экономическими процессами. Его первый шаг – президентство. Он закончил процесс оформления своего нового статуса. Одновременно он страховался от коммунистов – угрожать Президенту СССР было уже сложнее. Горбачев начал избавляться от людей, которые превратились в самостоятельные политические фигуры. Горбачеву надоело бороться с легальными оппозиционерами, надоели мучительные проблемы в республиках, надоела полная неясность с экономикой.
Владимир Соловьев, Елена Клепикова «Борис Ельцин. Политические метаморфозы»
Быстро меняется кремлевская свита Горбачева. Он отдаляет от себя А. Яковлева, с подсказки которого начал перестройку и гласность. Незаметно исчезает с политической сцены премьер Н. Рыжков. С поста министра внутренних дел снимают В. Бакатина… В канун 1991 года <…> уходит с поста министра иностранных дел Э. Шеварднадзе – со скандалом, хлопнув дверью, предупредив <…> что в стране готовится государственный переворот… Очевидно усиливается влияние министра обороны Д. Язова, а председатель КГБ В. Крючков становится «серым кардиналом» при Горбачеве. По рекомендации Крючкова новым министром внутренних дел <…> назначают Б. Пуго… На пост премьера назначается консервативный бюрократ В. Павлов… Наконец в свои вице-президенты Горбачев протаскивает уже совершенно бесцветного аппаратчика Г. Янаева… Именно эти пять горбачевских протеже <…> составят ядро августовского путча.
Александр Владимирович, мне известно ваше отношение к президенту СССР и первому президенту России. Но от этого разговора все равно никак не уйти. Все-таки почему, подтолкнув масштабные изменения, о которых мы с вами уже отчасти поговорили, Михаил Сергеевич Горбачев практически ни один свой замысел, ни одну из объявленных реформ не просто не довел до конца, но даже не запустил? Не считая, конечно, антиалкогольной кампании. Вот там как раз все вполне свершилось.
Поступили в антиалкогольной кампании очень «мудро» – вырубили виноградники. Я говорил о глупости как о специфическом уме.
7
Андрей Владимирович КОЗЫРЕВ — министр иностранных дел РСФСР (1990– 1991), министр иностранных дел Российской Федерации (1991–1996).
8
Сергей Михайлович ШАХРАЙ — российский государственный деятель, народный депутат РСФСР, государственный советник РСФСР по правовой политике (1991–1992), заместитель Председателя Правительства Российской Федерации (1991–1992, 1992–1994, 1994– 1996). Считается одним из идеологов и координаторов разработки проекта действующей Конституции России и организаторов работы Конституционного совещания 1993 г. С 2004 г. руководитель аппарата Счетной палаты Российской Федерации. С 2005 г. президент Национальной федерации бадминтона России.
9
Джохар Мусаевич ДУДАЕВ — первый Президент Чеченской Республики Ичкерия (1991–1996), провозгласившей свою полную независимость от Союзного и Федерального центров. Ликвидирован российскими спецслужбами в самом конце первой чеченской кампании – в апреле 1996 г.
10
По данным штаба Объединенной группировки федеральных сил в Чечне (1996), безвозвратные потери российских военнослужащих всех силовых ведомств в ходе первой чеченской войны (1994–1996) составили 5334 человека. Позже, после уточнений (2001), общие потери официально оценивались в 5552 человека. После второй чеченской войны (1999–2000, окончательная отмена режима контртеррористической операции – 2009) каждое силовое ведомство приводило собственные цифры потерь: Минобороны – 3684 военнослужащих, МВД – 2178 сотрудников органов внутренних дел, ФСБ – 202 сотрудника. Таким образом, общие безвозвратные потери второй фазы операции составили 6064 человека. Потери незаконных вооруженных формирований в Чечне в разных источниках оцениваются приблизительно: в 1994–1996 гг. – более 15 тыс., после 1999 г. – более 10 тыс. Подтвержденных и достоверных данных о жертвах среди мирного населения в ходе обеих чеченских кампаний нет.