24) (Συναναστήτω) Да воскреснет с Тобою, Спаситель, умерщвленная (грехом) душа моя; да не погубит ее печаль, и притом да не забудет она сих (священных) песней, освящающих ее. Милостиве, молюся Тебе, не остави меня оскверненного прегрешениями; ибо в беззакониях и во грехах моих родила меня матерь моя (Пс.50). Святый, Святый и Благосердный! Да святится всегда имя Твое, во устах моих и на языке моем, во гласе моем и в песне моей; даруй благодать мне, воспевающему Тебя; ибо, можешь Ты, падшим подаяй воскресение.
27. В неделю св. Апостола Фомы[159]
Фома любопытною десницею исследовал жизнодательное ребро твое; Христе Боже: ибо, когда заключены были двери, он вместе с прочими апостолами восклицал: «Ты, Господь и Бог наш (ημων)[160]».
1) (Τίς ἐφυλαξε) Кто сохранил руку ученика (Христова), не сожженную в то время, когда она приближалась к огненному ребру Господа? Кто дал ей такую силу, что она могла осязать пламенную кость (Его)? Подлинно (то ребро), которое было осязаемо. Ибо, если бы не ребро давало силу бренной деснице, то как (Фома) мог бы осязать язвы, приведшие в ужас вышнее (небесное) и нижнее (земное и преисподнее). Сама благодать даровала Фоме осязать (ребро) и восклицать ко Христу: «Ты Господь и Бог наш».
2) (Ὂντως) Подлинно, (эта) купина, имевшая в себе Огнь, горела, нл не сгорала. Ибо через руку Фомы, я верую (писанию) Моисея. Ибо (рука сия), будучи слаба и (удобосгораема) как терн, не сожглась, прикоснувшись к (Божесвенному) ребру, как пламени сжигающему. И хотя во то время (во времена Моисея) огонь сшел на терние: ныне же (сия) купинообразная (рука Фомы) приблизилась к Огню, и явился Сам Бог, сохраняющий обоя. Так, я верую, так я славлю Самого Бога, — вместе и человека, говоря: «Ты Господь и Бог наш».
3) (Ὑπεγράφη) Ибо рукою Фомы твердо подписано для меня правило сей веры. Ибо она, прикоснувшаяся ко Христу, как трость книжника, показалась скоро пишущею (определение веры). Отсюда вера источает; тут разбойник испил, — и образумился; тут ученики Христовы оросили свое сердце; отсель Фома почерпнул познание того, чего искал он. Сперва он пьет, потом напояет. Не уверовав в малом чем, он многих убеждает говорить: «Ты Господь и Бог наш».
4) (Τὶ γὰρ γέγονεν) Ибо что такое случилось? Или почему и как пребывал в неверии апостол? Спросим, если угодно, сына (τὸν γόνον) Заведеева. Ибо Иоанн в книге Евангелия ясно написал слова близнеца. Ибо он, мудрый, говорит: «По воскресении Христовом, другие ученики говорили Фоме: друже, мы видели здесь Господа (Ин.20:25). Фома тогда сказал (им) следующее: «Вы, видевшие Христа моего, не тайно восклицайте: Ты Господь и Бог наш».
5) (Ἀπαγγείλατε) «Возвестите всему народу, что видели и слышали; не скрывайте, ученики, светильника под спудом; что говорите во тьме, проповедуйте во свете. Идите со мною наружу с дерзновением. Доселе вы пребываете в пещере, — и смелы. Когда заключены двери, вы говорите о высоком; в скрытном месте вы говорите: мы увидели Создателя. Да явиться Он всем; да познает (Его вся) тварь, — да научатся смертные вопиять Воскресшему: Ты Господь и Бог наш».
6) (Πῶς) Как возмогу я поверить вам, слыша невероятные слова. Ибо если бы пришел Искупитель, то Он искал бы (Себе) служителя. Если бы воссиял день, не являлось бы (такое смутное) безвременье (ἀωρία); если бы явился Пастырь, то позвал бы овцу. Он некогда спрашивал: где положили Лазаря? А ныне Он не сказал: где вы оставили Фому? Но Он забыл желавшего умереть вместе с Ним (Ин.11:16). Остаюсь неверным — до тех пор, пока (Его) не увижу. Когда увижу и осяжу, тогда уверую и скажу: Ты Господь и Бог наш».
7) (Ἔτι λέγοντος τοῦ Θωμᾶ) Еще в то время, когда Фома говорил это братьям своим, явился Спаситель, — эта смелость боязливых и совершенное дерзновение сущих в богатстве и страхе. Он явился среди учеников, когда заключены были двери. Фома же, увидев (Его), приклоняет к низу лице (свое), и внутри души своей говорил: «Что мне делать? И как я оправдаюсь в том, чему прежде не верил? Что скажу Петру? Что буду говорить я другим о том, в чем они (же) меня убеждают? Как я буду восклицать перед ними: Ты Господь и Бог наш?»
8) (Ἰδοὺ) «Вот, потрудился и я в молчании, подобно как Иисус во время суда (над Ним); но меня побудил говорить вид (собратий моих), радующихся; уязвился я словами взывающих с радостью: мы ясно видим живым добровольно Умершего. Видя ныне веселым Петра, (прежде) отвергшагося, и потом вместе с ним убегших — опять в радости, я возревновал (им); ибо хотел ликовать с ними. Итак, ревнуя, я сказал то, что говорил прежде. Да не буду порицаем я, Иисусе мой, но да восприиму (дерзновение) вопиять к Тебе: Ты Господь и Бог наш».
159
Переведено с греческого языка в первый раз на русский язык из Analecta. Sacra Cardin. Pitri. Творение св. Романа Сладкопевца. Из начальных букв каждого икоса акростих: τοῦ ταπεινοῦ ʹΡωμανῦ.
В Analecta. Sacra помещены еще два следующие кондака:
А) (Чрез) сомнение Фомы, по воле Твоей, Спаситель, поистине домостроительствалась вера несомненная, дабы никто когда-либо не усумнился в воскресении Твоем. Ибо Ты Самого Себя только не обнаружил перед ним; но (показал ему) язвы (гвоздинные и рану (от прободения) копьем; почему он Тебя и исповедовал: «Ты Господь и Бог наш».
Б) Фома, близнец, неверовавший воскресению Твоему из мертвых и испытавший Божественное ребро Твое, с верою говорил: «Прости меня, Владыко, осязавшего Тебя, за смелость, и приими, Человеколюбче, меня (ныне) уже не сомневающегося, но с верою (к Тебе) вопиющего: «Ты Господь и Бог наш».
160
В наших Богослужебных книгах (в Триоди Цветной) поставлено: Господь т Бог мой, согласно Евангелию (Иоанн 20,28). В предлагаемом же собрании икосов удержано везде: Господь и Бог наш; потому что таковое исповедание веры, в конце некоторых икосов принадлежит по смыслу, не одному лицу; от чего, кроме того строго соблюдается единообразие (как стройное согласие) между икосами, в их конце.