Если принять эту версию, то круг «посвященных» в таком случае наверняка сводился до минимума. Механизм сокрытия тайны продуман был с немецкой педантичностью, а разработанная еще несколько десятилетий назад система защиты сверхсекретной информации все эти годы функционировала практически без сбоев.
Но все эти размышления справедливы лишь в одном случае: если «кенигсбергский след» не плод воображения неких исследователей, а реальный факт исторического прошлого.
Не следует забывать, что большая часть кенигсбергских подземелий за полстолетия пришла в запустение и затоплена грунтовыми водами. Прусские архивы большей частью списаны в разряд «безвозвратных военных потерь». Но вместе с тем любые попытки провести серьезные изыскательские работы натыкаются на тайное, но весьма и весьма эффективное сопротивление.
Белицкому было доподлинно известно лишь об одной по-настоящему серьезной попытке проинспектировать содержимое кенигсбергских подземелий. Предпринята она была федеральным ведомством госбезопасности на рубеже весны и лета девяносто четвертого года. Сведения об этой истории весьма скудны и противоречивы. Даже начальник главка Мордвинов, от которого Белицкий разжился этой информацией, при всех его неформальных дружественных связях с высшими чинами госбезопасности, не рискнул слишком углубляться в эту достаточно скользкую тему и вынужден был ограничиться теми сведениями, которые ему сочли нужным сообщить.
Человек, заместивший Тихомирова на посту главного чекиста области, попытался прояснить для Фирмы детали сделки по приватизации АО «Водоканал», а вдобавок к этому он активно разрабатывал ближние связи городского мэра Кожухова А.А. Удалось также изъять часть областного архива, включая документацию «Водкоммунхоза», но впоследствии эти бумаги странным образом «затерялись» по дороге в столицу.
В отсутствие Тихомирова, который в те годы служил в центральном аппарате, в качестве «смотрящего» от лица Кожухова и его партнеров в местном филиале Фирмы состоял не кто иной, как Кульчий. Именно Пап Семеныч просчитал неявный и закамуфлированный интерес Конторы к делам тайных правителей Янтарного края. Возможно, имела место наводка Тихомирова из Москвы. Как бы то ни было, акция федералов закончилась полным провалом.
Что касается технической стороны неудавшейся акции, то, по сведениям Мордвинова, дело обстояло следующим образом. В ночь с пятого на шестое июня девяносто четвертого года группа сотрудников госбезопасности, прошедших специальную подготовку, общей численностью в шесть человек, спустилась в подземный коллектор, проходящий вдоль западной подошвы Замковой горы. Предполагалось, что из района улицы Житомирской можно выйти, воспользовавшись подземной галереей, к «обрезанным» в эпоху современного градостроительства глубочайшим подвалам Королевского замка. По сути, это была лишь разведывательная вылазка, предпринятая с целью подготовки почвы для более масштабных акций.
И на том все закончилось. Полуофициальная версия гласит, что все шестеро сотрудников, участвовавших в «экспедиции», погибли, угодив в подземный завал. Так ли было в действительности, или причина гибели этих людей заключается в чем-то другом, сейчас не представляется возможным установить. Тем более что генерал госбезопасности, курировавший эту акцию на всех ее этапах, спустя короткое время покончил жизнь самоубийством, унеся на тот свет и разгадку этой загадочной истории.
Было бы нелепостью предположить, что Кульчий, и уж тем более Тихомиров, вернувшийся вскоре после тех событий из Москвы и занявший свой прежний пост, целенаправленно работают на мощное европейское государство, проявляющее в последние годы повышенный интерес к своей «утраченной» территории. Вербовать чиновников такого ранга — занятие совершенно бесперспективное. Но нужно учитывать, что оба генерала давно и плодотворно сотрудничают с городским головой Кожуховым — теперь, правда, уже бывшим мэром, сумевшим тем не менее сохранить свое влияние в регионе. Единственный отпрыск Тихомирова, к примеру, возглавляет дочернюю фирму промышленно-финансовой группы «Балтинвест», подконтрольной клану Кожухова. А двое сыновей Кульчего трудятся в головке мощной посреднической фирмы, контролирующей региональные грузопотоки, — эти тоже завязаны на «Балтинвест».
Учитывая эти и другие обстоятельства, можно предположить, что эти двое вынуждены время от времени подыгрывать европейским партнерам Сан Саныча — не бескорыстно, надо полагать, хотя и в разумных пределах.
И еще один «фактик» из того же разряда. Тихомиров, воспользовавшись своими столичными связями, создал при управлении по сути два дублирующих друг друга подразделения — антитеррора и спецопераций. Последнее возглавляет подполковник Долматов. Неизвестно, имеются ли на счету ОСО результативные акции в деле обеспечения безопасности граждан и государственных институтов, но вот то, что Долматов время от времени «наезжает» на крупных предпринимателей и чиновников, неугодных клану Кожухова, Белицкому, как начальнику УЗП, было известно доподлинно. И если суммировать все вышесказанное, получается, что Долматов состоит при Тихомирове и Кульчем чем-то вроде спеца по «особым» поручениям.
Закончив инструктаж, Белицкий хлопнул на прощание Сотника по плечу.
— Ты подменился со своими коллегами, как я тебя просил? Ну вот и ладненько... Значит, утром выходишь на дежурство?
— Так точно, пан Станислав, — шутливо ответил Сотник. — Тружусь на ваше ведомство, аки пчелка. Скоро меня из уголовки выпрут, как не справляющегося со своими прямыми обязанностями...
— Ну вот и ладненько, — серьезно и раздумчиво повторил Белицкий. — Мужчинку того они, конечно, пробьют, тем более что появились зацепки. Но до ночи могут и не успеть прокрутиться. Так что уже с утра, господа, следует быть готовыми к любым неприятностям и потрясениям...
Глава 4
— Бушмин Андрей Михайлович? — осведомился сотрудник ОМОНа, перепроверяя очевидный для себя факт. — Вы арестованы.
В живот Бушмина, чуть пониже солнечного сплетения, уперся твердый предмет. При ближайшем рассмотрении предмет оказался горлышком литровой бутыли водки «Smirnoff», каковую сжимал в своей крепкой лапе Ваня Демченко, его однокашник и давний приятель, года полтора назад сменивший черно-синий прикид морпеха на экипировку бойца ОМОНа.
Но вид у него нынче мирный: одет по гражданке, поверх тонкого шерстяного свитера наброшена кожанка — ближе к вечеру с Балтики ощутимо потянуло сыростью. Под мышкой зажат объемистый пакет. Надо полагать, приложение к спиртному.
— Опять ты со своими ментовскими шуточками, Иван, — хмуро бросил Бушмин. Он отступил в сторону, пропуская товарища в квартиру. Потом защелкнул за ним дверной замок. — Извини, но я сегодня не в том настроении.
Бушмин был в одних трениках и шлепанцах на босу ногу. Звонок в дверь застал его в ванной, на щеках и подбородке остались следы пены для бритья. Обнаженный торс покрывали блестки воды, на крутой шее болталось махровое полотенце. На правом предплечье распластал крылья в свободном полете кондор — по молодости сделал себе наколку и давно уже собирался свести, но все недосуг.
— А что это Андрюшенька такой мрачный?
Демченко заговорщицки подмигнул, затем демонстративно встряхнул в воздухе вместительную емкость.
— Я тучи разведу рука-ами...
Закосить под Аллегрову ему не удалось — медведь в детстве на ухо наступил. К тому же Демченко оценил хмурый вид приятеля. Широкая улыбка на его смугловатом открытом лице тут же сменилась озабоченным выражением.
— Может, я не ко времени, брат?
Бушмин отобрал у него спиртное и пакет с закусью, энергично кивнул в сторону вешалки.
— Разоблачайся, Иван. Ты ж знаешь, я всегда рад тебя видеть.