Как умудряется Старик следить за всеми этими операциями? И сумеет ли он справляться с этим сам?
В подобные минуты он терялся от ужаса, Как он сможет заменить Старика, если даже не помнит всех фигур в игре? Но ведь рядом будет Маргарет. Маргарет поможет.
Он уставился в грязное окно, задумчиво покусывая кожу на запястье. И вдруг подумал: Энтони, мой сын. Сын, которого я потерял.
На автобусной остановке ждала стайка учениц монастырской шкалы. День какого-то святого — их распустили после первых уроков, и вот они возвращаются домой в полдень, плиссированные темно-синие юбки нетерпеливо колышутся… Энтони сейчас учился бы в старших классах. Энтони назначал бы свидания вот таким девочкам. Дышал бы их дыханием, томился бы от желания укутаться в их кожу, их прекрасную глянцевитую кожу…
У него самого защемило внутри. Чего ты лишился, Энтони, чего мы оба лишились…
За его спиной мисс Джонс сказала:
— Вы не забыли о совещании со Снайдером?
— Нет.
— Папка у вас на столе.
— Спасибо, мисс Джонс.
Он так стремительно начал листать бумаги, что они соскользнули под стол. Мисс Джонс быстро и безмолвно подобрала их.
— Еще некоторые дополнительные сведения об ист-даунской группе. И кстати, купчая на участок старика Моргентау, по-видимому, в полном порядке.
— Благодарю вас, — сказал он.
Что это еще за участок Моргентау? Ну, ни малейшего воспоминания. Конечно, он знал, но забыл.
Роберт подошел к окну и поглядел вниз на запыленные деревья вдоль улицы. Девочки уехали — все эти прелестные кусочки живой кожи. Он оглянулся через плечо. Мисс Джонс все еще ждала, все еще не уходила.
— Мисс Джонс, — сказал он, — позвоните, пожалуйста, всем, кому следует, и скажите, что я не могу быть на сегодняшнем совещании. Если они захотят его перенести, ну, так… пусть назначат день, когда в городе будет мисс Маргарет или мистер Оливер. Но не я.
И тут же, в эту минуту, он навсегда покинул мир, в который проник много лет назад ценой таких усилий.
— Мисс Джонс, — сказал он, — я пошел гулять.
Наконец-то, подумал он с торжеством, ее лицо что-то выразило. Удивление, смешанное с ужасом.
Он шагал быстро, чувствуя, как на коже начинает проступать пот. Дойдя почти до реки, он свернул к Ройял. На этих улицах было чуть прохладнее, в их узких коридорах тянуло легким ветерком. Мимо громыхали трамваи, в их открытые окна высовывались школьники. Наверное, какой-то большой праздник, подумал он, если распустили столько школ. Прямо перед ним на тротуар со смехом выбежали три девушки, небрежно размахивая книгами. Крутые завитушки их волос блестели, толстые ляжки двигались в едином ритме — они словно разучивали какой-то танец. Он поймал себя на том, что мысленно раздевает их. Энтони они были бы не совсем по возрасту — наверное, им не меньше восемнадцати. Ему не понравилось бы, если бы Энтони завел девушку настолько старше себя…
Роберт продолжал идти вперед, а девушки свернули, оглянувшись через плечо и захихикав. Через два-три квартала, проходя мимо магазина, он увидел за витриной телефон. Да, подумал он. То, что требуется. Надо позвонить Конни…
В прежние годы она была проституткой, потом стала содержательницей публичного дома, а затем под натиском послевоенного пуританизма открыла ресторан, который приносил неплохой доход. Она всегда могла предложить телефон какой-нибудь девицы, только обходилось это очень недешево. Старик финансировал ее первое заведение, а потом и ресторан, оставляя себе самый незначительный процент. Это была старинная обоюдовыгодная и приятная деловая связь. А теперь, подумал Роберт, произведем операцию другого рода.
— А, мистер Роберт! — сказала она. — Очень приятно, что вы меня вспомнили. Может быть, вы зайдете и мы спокойно потолкуем о делах за рюмочкой?
Он усмехнулся — говоря по телефону, она соблюдала величайшую осторожность. Снаружи мимо витрины опять прошли девочки. Эти были помоложе, лет пятнадцати — подходящий возраст…
— Конни, я не могу зайти. Мне просто хотелось поговорить с вами о вашей конюшне.
Она действительно держала конюшню с лошадьми — еще одна предосторожность.
— Мистер Роберт, все мои лошади — самых чистых кровей, все до единой, — сказала она.
— Я ищу молоденькую кобылку, совсем необъезженную. У вас такой не найдется?
— Нет, — сказала она после некоторого колебания, — жеребят у меня нет.
— А вы не могли бы подыскать мне что-нибудь в память старой дружбы?
— Могу, конечно.
— Сегодня.
— Нет, нет…
— Цену назначайте свою. Но без обмана. Я сумею разобраться. Я вернусь домой после пяти. Буду вас ждать.