А монахини занимались своими делами, ничего не зная о том, как ведут себя их воспитанницы. Это тоже было несправедливо.
И вся красота, предназначенная их семье, досталась Анне… Вот уж это совсем несправедливо. Я коротконожка, кубышка, у меня курчавые волосы и дурацкие карие глаза. Анна тоненькая, стройная, с прямыми черными волосами, как у индианки, и кроткими нежными глазами, как у спаниеля.
Как-то она пожаловалась отцу. Он ответил серьезно:
— Маргарет, ты по-своему очень привлекательна и в отличие от Анны умеешь думать.
— Вот спасибо, — буркнула Маргарет. — Я до смерти хочу быть похожей на Джин Харлоу, а ты мне говоришь, что я умею думать. Большое спасибо.
Автомобиль Роберта и Анны скрылся из виду. Маргарет стояла и смотрела на безлюдную улицу. Моя сестра вышла замуж и уехала. Жаль. Жаль.
Подошел отец и обнял ее за плечи, мокрые от пота.
— Они удрали, детка?
Она кивнула и подумала, что отец всегда называл их по-разному. Ее он зовет «детка», Анну же либо «милочка», либо «девочка».
— Папа, эти туфли меня доконают.
Смутная грусть на его лице сменилась улыбкой.
— Ты столько часов на ногах…
— Атласные туфли всегда жмут, но Анна о других и слышать не хотела.
— Анна точно знала, что ей нужно.
Маргарет бросила свои розовые туфли в кадку с гарденией.
— Замечательно! — Сорвав белый цветок, она театральным жестом поднесла его к носу и отшвырнула. — Потрясающе!
Позади них раздался звон разбитого стекла и хохот. Отец поднял бровь:
— Ну, кажется, началось настоящее веселье.
— Помнишь день рождения дяди Гарри, когда А. Д. подрался с Джозефом и все начали кидаться тем, что под руку попало?
— Ты думаешь, что сегодня будет то же самое? Может быть… Детка, вино скверно действует на родню твоей матери.
Они медленно вошли внутрь. Чинный оркестр исчез из бального зала, и на его месте под синими лампочками безумствовал джаз-банд. Отец устало сказал:
— Детка, я выпью виски. Хочешь?
Ее близко посаженные карие глаза блеснули.
— Ты меня в первый раз об этом спросил. Я пила только шампанское.
— Ты теперь взрослая. Можешь переходить на виски.
— А что, если я напьюсь, мертвецки напьюсь?
— В лоне семьи своей матери?
— Ага.
— Ну, так ляжете все вместе. — Он кивнул на мужчину в черной сутане, растянувшегося на светло-зеленой кушетке. — Вот Амброз. Лев ляжет с ягненком.
— Откуда это?
— А черт его знает, — сказал он. — Читал где-то. Давно.
Раньше он никогда при ней не чертыхался.
Он протянул ей бокал виски со льдом:
— За подружку невесты!
Она осторожно пригубила.
— От этой жары пить хочется… чертовски.
Она не сразу произнесла это слово, не зная, как отец к нему отнесется, но он точно не слышал и лишь поднял бокал, с усмешкой поглядев на нее. А затем поднял его уже серьезно и поклонился тете Гарриет, которая подошла к ним.
Потом она еще раз увидела отца. Он сидел один в углу малого павильона. (Все они носили названия в соответствии с оформлением: «Кисмет», «Айвенго», «Шатер султана», «Ледяной дворец», но какой был этот, Маргарет не помнила.) Отца совсем заслоняли пальмы, к которым были проволокой прикручены белые пионы. Перед ним на столике стоял бокал с виски. Он глядел в потолок и курил сигару.
— У тебя совсем домашний вид.
Маргарет опустилась в стоящее рядом кресло и закинула ногу на ногу. Запыленный край ее розового платья отогнулся, открыв грязные теннисные туфли. Отец с удивлением посмотрел на них. Она проследила направление его взгляда.
— Ах, это… Я посылала за ними домой, папа. Совсем расшибла большие пальцы, пока ходила босиком.
Он затянулся и снова уставился в потолок.
— Ты устал, папа?
Он изогнул спину и потянулся.
— Я всегда уставал от родни твоей матери. И сегодня — не больше обычного.
— Ты знаешь, новый тесть Тутси отправился в больницу. Говорит — сердце.
— Тесть Тутси… — Он помолчал, стараясь вспомнить. Тутси был троюродный брат, который недавно женился на девушке из Хьюстона. — Это какой же? Тот, у которого магазин готового платья, или тот, у которого ночной клуб?
— Не помню. А знаешь, машина «Скорой помощи», которую придумала Анна, оказалась не такой уж глупостью.
Отец улыбнулся:
— Анна никогда не делает глупостей.
— Можно, я покурю?