— Майор Орехов, — мужчина протянул руку обоим поочередно представившимся бойцам. — А вы, значит, пловцы, «черные крабы», так сказать…
— Что-то не так, товарищ майор? — поджал губы Катков.
— Нормально все, — дернул плечом Орехов. — Вы там, в штабе, все закончили?
— Ну да, — ответил Троянов, — теперь приказано поступить в ваше распоряжение…
— Тогда за мной, товарищи офицеры и прапорщики! — Орехов круто развернулся и уверенно двинулся куда-то вглубь военного городка, обильно заросшего ухоженными и уже заметно облетевшими кустарниками и деревьями, ярко желтевшими остатками листвы…
Минут через десять троица оказалась в самой обыкновенной каптерке, расположившейся в сухом, длинном подвальном помещении. Моряки без особого интереса рассматривали стеллажи и длинные ряды вешалок, уже отчасти догадываясь, зачем этот сумрачный майор привел их сюда.
— Старшина, — Орехов небрежно облокотился на отполированный до зеркального блеска барьерчик, отделявший закуток каптерщика от остального помещения, — ты ребятам подбери все, что положено. Только, смотри, чтобы обувь была в полном порядке, разношенная и мягкая! Мне их ноги еще понадобятся.
Еще через полчаса майор удовлетворенно осмотрел затянутых в армейский камуфляж боевых пловцов, на ногах которых красовались такие же высокие десантные ботинки, как и у него самого, и коротко скомандовал:
— За мной, бегом марш!
…Сначала Скат и Тритон недоуменно переглядывались и втихаря ухмылялись столь незамысловатому тесту на профпригодность, предложенному мрачноватым майором. Километров пять. Потом пришла очередь раздражения, сменившегося злым, чисто спортивным упорством. Лейтенант, стараясь, чтобы его знаков не заметил Орехов, бежавший впереди и, казалось, уже давно забывший, что с ним в группе бегут еще двое, показал Троянову на пальцах и мимикой: «Черт с ним, пусть поиграет в строгого старшину, а мы будем назло ему молчать и работать…»
Примерно после восьмого километра злость и раздражение куда-то улетучились вместе с ухмылками, и теперь в мыслях пловцов было лишь одно: не осрамиться и не отстать. О том, чтобы остановиться и заявить, что сил больше нет и они плевать хотели на все хитрые тесты и проверки, не могло быть и речи! На кону стояло не только простое мужское самолюбие, но и, в некотором роде, престиж спецназа ВМФ.
А этот чертов Шер-Хан, даже ни разу не оглянувшись, все так же, как казалось морякам, легко и непринужденно бежал впереди. Так неутомимо и неотвратимо бегут, наверное, по белой тундре северные волки, голодные и безжалостные, верховым чутьем идущие по следам оленьего стада, в паническом страхе уходящего от кровожадных преследователей.
«Да какой же он, к чертям собачьим, Шер-Хан?! Тот не спеша трусил, хромой вроде был… А этот как железный дровосек — молотит и молотит… — безрадостно думал лейтенант Катков, прикидывая, что километров десять они уже точно отмахали. — И сколько он еще нам накинет? А если он, гад, сейчас развернется и заявит, что теперь побежим обратно? Еще столько же? А врешь, змей сухопутный, все равно не сойдем! Назло не сойдем…»
Марш-бросок закончился ровно за пару мгновений до того, как лейтенант и мичман, практически не сговариваясь, уже готовы были выпалить что-нибудь вроде: «Все, майор! Хватит нас как пацанов с курса молодого бойца гонять. Мы тебе все-таки не мальчики!»
Орехов неожиданно резко сбросил темп и свернул на небольшую полянку, открывшуюся среди густых зарослей орешника. Перейдя на шаг, несколько раз прошелся туда-сюда и устало плюхнулся на старое сухое бревно, неведомо кем приспособленное под некое подобие лавки. Подышал, непонятно зачем посмотрел на синевшее над верхушками кустов небо и вдруг с улыбкой произнес:
— Вообще-то, я был уверен, что вы сдохнете много раньше! Похоже, мы кашу-то сварим…
— Товарищ майор, — облизывая пересохшие губы, задал Троянов вопрос, волновавший его сейчас гораздо больше, чем будущая «каша», — а назад когда?
— Назад? — Орехов хитро прищурился и, выдержав истинно театральную паузу, объявил: — Назад на машине поедем, мичман. Бесплатно…
…О горячем душе, ужине с хорошим куском мяса и отдыхе боевые пловцы грезили, как оказалось, несколько преждевременно. Когда потрепанный уазик, довольно прилично управляемый майором, напрыгался по каким-то проселочным дорогам и вернулся в городок, то Орехов лихо проскочил мимо казарм и привез заметно обеспокоившихся гостей к месту новых испытаний. УАЗ затормозил у начала длиннющей линии с невероятным количеством снарядов, стенок, рвов, подвесных мостов и прочих штучек, в которых пловцы без труда узнали полосу препятствий. Нечто подобное они уже видели и не раз проходили в своем гарнизоне у морских пехотинцев, но эта полоса, как сразу обреченно признал Скат, была покруче!