Только, что произведённый в принцы дворянский сын бестолково мотал головой и как-то не особо вразумительно мычал, не в силах ухватить ни единой мысли и уж тем паче, как-то её выразить.
- Ошалел? Это не страшно, - братец ласково хлопнул надёжу государства по плечу, от чего инфант дал крепкого крена на левый борт и на ногах удержался с большим трудом. - Я и сам, признаться, теперь в полной растерянности. Для начала: как мне тебя отныне навеличивать прикажешь?
- Братом... Как же иначе?.. - выдавил из себя Глар, и чтобы хоть как-то выбраться из неловкого этого положения принялся срывать печать с послания короля... с отцовского послания.
Приглашением чародея присесть, принц так и не воспользовался. Читал бумагу, переминаясь с ноги на ногу, кривил круглое лицо и как не особо умный школяр шевелил сочными губами.
- Его величество, - одолев витиеватый стиль своего родителя, заговорил наследник Короны, - требует... Да, господа, именно требует, чтобы мы немешкотно отправлялись в Ольхайд. С его коронацией ничего не изменилось... для нас во всяком случае. В Иллории идёт война. Вердалия никак не может признать своё поражение и главные сражения ещё впереди. Так-то... К тому же он предупреждает, что и Ольхайде просто не выйдет. Там для нас её величество сюрприз подготовила. Но тут он, вроде, что-то предпринял. Как мог, поспешествовал. М-да... но, по всему судя, только шелестом перьев дело не обойдётся.
Щека Роминия дёрнулась. Он-то лучше других понимал, что перья, они ведь тоже разными бывают.
- Тут ещё от отца... от сударя Согрона, пару строк набросано... Переживает старик, - голос Глара дрогнул. - Однако возвращаться в Иллорию, тоже пока не советует. Пишет - большая заваруха намечается. Вердалия мантикор с гор сзывает. Месяца через два, едва ли позже, быть генеральному сражению. Ха, Согрон, а папа-то наш, теперь полковник над кобольдами! Можешь в это поверить? И о сестре... гм... не лестное...
Лусс болтовню братьев прерывать не стал, но времени не теряя забрал у развесившего уши мага остальные бумаги, и громко шурша листами, отыскал нужную: "Освобождение волей рыцарской дворянина Роминия Лусса от вассальной присяги". Составлено честь по чести со всеми титулами сроками, благодарностями за верную службу, подписями и оттисками печатей. Ну вот и всё... Бескровник, как-то неровно выдохнул и уставился в потолок. Теперь он совершенно свободен. А всё же как-то не радостно. Как-то щемит внутри и глаза от чего-то жжёт, словно в них дым от костра попал.
- Добро, судари благородные, - обратился он к судачащим братьям и помалкивающему Ти, - пора нам с канцелярщиной развязываться. Вносим в отрядную книгу имя нового командира Бродячих псов, заверяем клятыми на все лады печатями и отправляемся за кусочком земного рая - Золотым зубом.
Бумаги выправили и отъехали тем же вечером, хотя дамы и настаивали на ночёвке, даже припугнуть решили упрямых мужчин, де в дорогу на ночь глядя - примета недобрая. Ну да известно - у баб за всегда свои резоны. Тут на сторону отбывающих даже Рулло встал, хотя ему-то как раз, ещё одна ночь на койке точно бы не повредила. Стряпчий был слаб и видом страшен. Осунувшееся, серое лицо уродовала частая сеть вспученных жил на висках и делали совсем пугающим тёмные, глубоко запавшие глаза. Обрубок мучил молодого стряпчего жгущей, пульсирующей болью, а мучения необходимых перевязок были сродни адским мукам. Рулло с трудом переставлял ноги, борясь с постоянной дурнотой от не покидающей его тело слабости, и, тем не менее - ехал в проклятый богом Ольхайд.
- Без меня вам там придётся туго, - говорил он братьям и неизменно получал поддержку Лусса.
Свою необходимость мелкокостный, но несгибаемый юрист начал доказывать уже при пересечении границы. Остановили маленькую кавалькаду, ровно так же, как и недавно прибывших во владения ольхайдских герцогов королевских охотников за их забубёнными головами - вежливо с улыбочкой, но без всякого радушия. Однако стоило едва отличимому от трупа Рулло бросить пару фраз караульным и показать магу некую официальную бумагу, как со стражей произошли разительные перемены. Улыбки стали чуть менее фальшивыми; о сердечности, конечно, говорить не стоит, но какая-то теплота в них появилась. Го - истинный провидец! Хвала твоему казуистическому разуму.
Никому не доверяющий Роминий, улучив момент, тронул стряпчего за правый локоток:
- Чего это ты такого сотворил, что вся эта братия расцвела?
- А, пустяки: показал им копию купчей на одно из самых роскошных имений герцогства ольхайдского - я ведь всю дорогу эти документы, как зеницу ока берёг, - и казал, что это новый его владелец проезжать изволит.