Генерал вызов принял без всяческого воодушевления. Посмотрел снизу вверх на противника, кивнул уныло, признавая некоторую некорректность своего поведения в прошлом, и с тяжким сердцем выбрал оружие - пистолет. Сходиться на шпагах лоб в лоб вот с этим?.. Да помилуй господи, нешто же он, Горазд, из ума выживши? А пистоль штука пусть и ненадёжная - осечки... то-сё... - но ведь и шансов на счастливый исход в этом случае для капитанского генерала куда больше. Опять же и попасть можно самому. Всё-таки он человек военный, к оружию привычен. Тут большая фигура этого дуболома, ему, старику, только в помощь. Ещё бы не трусить так отчаянно, чтобы руки ходуном не ходили. Но это уже мечты.
Однако не пальба этих двух весьма колоритных господ вызвала особенный интерес всей шелестящей в судейском здании братии. Высыпали господа чиновники, все дела побрасавши, на пятачок в небольшом скверике, дабы хоть единым глазком посмотреть на междусобойный разговор другой пары - мелкого господина лет неопределённых и господина статей иных, Согрону-великану, лишь немного уступающего. Кто из них живым из этого котильона выйдет. Ставки дошли до сумм весьма существенных и всё не в пользу Лусса. Не верилось книжным червям в пропылённых паричках и прохудившихся нарукавниках, что у того субтильного сударя есть хоть какой-то шанс на...
- О, господа, какой, однако, необычный выбор оружия!.. - шушукались в толпе знатоки теоретической части дуэльного кодекса. - Стилеты и короткие ножи!.. Дело обещает быть щедро сбрызнутым чем-то красненьким.
- Тише-тише, господа. Дайте разобрать, о чём они там толкуют с этим одноруким прыщём... О-о! Всё забавнее и забавнее... Верите, нет ли: они декларируют свободный поединок. Ну-у, господа нам, кажется, посчастливиться наблюдать поединок с фатальным завершением. Удачный день сегодня, право слово...
Лусс на выбор стилета согласился как-то очень легко, чем встревожил наблюдательного Шотса. Что это за мозгляк такой, не боящийся его совершенно. С таким сумасшедшим индивидуумом убийце за всю его непростую биографию сталкиваться не доводилось. И ладно бы, Роминий бравировал, пуская пыль в глаза, дескать, дивитесь храбрости моей. Так ведь нет того; он действительно не опасается... "Чего!? - вдруг пронзила мозг убийцы острейшая замораживающая душу мысль. - Ни кого, - тут про самого Шотса и слова нет, - а именно "чего", не страшиться субтильный наёмник со смешными недавно отпущенными усиками".
- Ты не боишься смерти. - Додумавшись до правильного ответа, Шотс и не подумал скрыть свою догадку от кондотьера. И невесело ухмыльнулся, получив от него подтверждающее послание, переданное лишь движением бровей. - Значит... пощады просить не станешь... - Последняя попытка вывести Лусса из себя.
В пальцах Роминия собственной жизнью жила колода игральных карт. Ловкие всё-таки у него пальцы и крепкие нервы.
Им, двоим, которым под одним небом никак было не ужиться, и предстояло начать свой замысловатый балет на потеху местной публике. Ольхайдские национальные традиции... Чтоб их поперёк кривым коромыслом!
Фехтованием, бой на оружии с короткими клинками, могут назвать только рафинированные эстеты. Среди собравшихся разрешить возникшее меж них непонимание мужчин таковых нежных душами созданий в этот раз не случилось. Всё должно было произойти быстро.
Шотс, не счёл нужным тратить время на формальное приветствие: ещё чего? Кто, в случае успеха, посмеет попрекнуть победителя нарушением правил вежливости. А и попрекнут: велика ли беда?
Атаку он повёл слева, без всяких хитростей целя ножом в запястье. Угодишь по нему, хоть бы и самым кончиком, и, считай, живёшь дальше. Потому, что даже если твой враг опытен и ловок безмерно, руку-то ему всё равно отдёргивать надо, а это - малая прореха в обороне, а главное - время. В безжалостной людоедской поножовщине, время есть главная драгоценность. Лусс руку отдёрнул. Ожидаемо. Предплечьем сверху грабку Шотса приложил чувствительно. Убийца сам едва оружия не лишился. Но совладал. К тому же, чутью следуя, успел и правую руку воздеть, останавливая острый локоть кондотьера. Вот ведь мелкий гад! Ближний бой для него - радость сердца. Тут телосложение Шотса больше помехой служит. Разорвать дистанцию... Да, что ж он неугомонный такой, снова в лицо метит. Этой атаки здоровяк не видел. Сработал на одних инстинктах и не прогадал: стилет звякнул о лезвие вражеского ножа, отводя его в сторону и даже... Шотс слуху не поверил: неужели такое возможно? Глянул вниз - на земле у его сапога лежит... НОЖ!? Враг наполовину обезоружен!? Х-ха... отплясался малорослый. С одним стилетом ты для меня не противник, ты - каплун. Сейчас последний коготок у тебя вырву... Стилеты накрепко сцепились усами, и превосходство в силе физической тут не могло не сказаться. Через миг на земле валялась и эта не разомкнувшая стальных объятий парочка. Шотс успел ощутить, как на него накатывает волна, пенящего кровь восторга. У него остался нож! У него... Что-то неприятно-холодное коснулось запястий убийцы. Дёрнулся он рефлекторно, лишь усугубляя положение и помогая проклятому фокуснику затягивать петлю на собственных руках. Струна? Шотс не верил своим глазам. Струна от арфы!?