Внезапно зевнув, Калашова облокотилась о стол, молча выслушала доклад взводной, а затем, вдруг, как-то по свойски произнесла, с нотками удовлетворения и легкой какой-то даже мечтательности в голосе, — Эх девчонки, у меня вчера такой мужик был…
Обомлели, конечно все. Меня тут же расстреляли чередой взглядов, а затем, командира взвода, наклонившись вперед, тихонько произнесла, — Госпожа подполковница, у нас НОВЫЙ курсата, — дергая подбородком в мою сторону.
— Да ну? — произнесла Калашова, поворачиваясь ко мне, но завидев мою не женскую морду за партой, внезапно замолчала.
Нет, я конечно, вполне спокойно отнесся к тому, что уважаемая Антонина Васильевна кого-то там отлично поимела. В доблестной армейской официре я ни на секунду не сомневался, но, похоже, в местном этикете при мужчинах такое говорить было не принято, потому, что подполковница, забегав глазками, несколько раз гымкнула, потом кашлянула, а затем, так и не решив как прокомментировать уже сказанное, просто добавила, не глядя на меня, — В общем, вы тут сами позанимайтесь, а я, пожалуй, пойду посплю. — И немедленно унеслась из класса вон, оставляя всех в недоуменной тишине.
— И часто такое бывает? — негромко произнес я в пустоту перед собой.
— Ты про нее и мужика? — осторожно спросила соседка.
— Да нет, — буркнул я, — тоже мне событие, у меня, вон, тоже ночью баба была и что теперь? Нет, я про то, что вот так свалить с занятий, это вообще нормально?
— Э-э, нет… — ошарашенно протянула Вика, — не совсем. Погоди, а про бабу ты правду сказал?
— Ну да, — не счел нужным скрывать я.
— То есть, ты не девственник?
— Какой девственник?! — фыркнул я, и внезапно понял, что взгляд соседки из удивленного становится заинтересованным, после чего поинтересовался, — Виктория, а ты?
Глава 3
— Ну ты представляешь?! — кипятился я, расхаживая по квартире в халате на голое тело, — Каждое занятие вот это вот, Иванов сядьте, Иванов встаньте, голос — Иванов! Ну чисто собаку дрессируют. Я уж не говорю про все эти воинские приветствия…
— А что, там у вас их много? — отстраненно поинтересовалась Илана, сидя в кресле и разглядывая разворот какого-то журнала.
— Ты слушаешь вообще?! — возмутился я, — что там такого интересного, что ты не можешь обратить внимание на меня?
Подошел, заглядывая сбоку. Пару секунд повтыкав в развернутую на два листа картинку, встал, уперев руки в боки, осуждающее произнес, — Вот значит как, я тут распинаюсь, рассказываю, как меня там имели во всех позах, а она пулеметики разглядывает.
Вздохнув, Семенова отложила журнал в сторону, — Бедный, иди ко мне, пожалею.
С готовностью запрыгнув к той на коленки, я позволил погладить себя по голове. Посидев так минут пять, сам уже вздохнул и со словами, — Ну ладно, а теперь серьезно, — слез с Иланы и завалился на диван. Запахнув поплотнее халат, завел руки за голову и задумчиво произнес, — Нет, я понимаю, что это не педучилище, а военная академия, но сходу они меня, что-то в оборот взяли, загоняли, замуштровали, а я же во всей этой, как кому что говорить, что можно…
— Можно Пашку за ляжку, — тут же брякнула Семенова.
— …А что нельзя, не понимаю. — Закончил я свою мысль и с упреком во взгляде посмотрел на телохранительницу.
— Ну что, — развела руками та, — в армии слово «можно» не используют, говорят — «разрешите».
— И ты туда же?
— Извини, Петя, но ты сейчас, считай, что в армии, поэтому начинай привыкать. Хотя, конечно, странно, что они вас так с ходу. Хотя ты же месяц пропустил, точно. Все вводные занятия похоже прошли, когда обучали всему этому уставному общению.
— И что делать? — спросил я, поворачиваясь набок.
— Учиться, — произнесла Илана, поднимаясь с кресла, — так и быть, просвещу тебя. Побуду твоим инструктором немного.
— А ты умеешь? Ты же не училась в Академии?
Девушка фыркнула, с легким превосходством посмотрела на меня сверху вниз, — Я служила в армии, а устав он везде един, хоть там, хоть в этой вашей академии.
— Ну тогда ладно, — успокоенно произнес я и улегшись удобнее, добавил, — хорошо, учи.
— Лёжа, что-ли?
— Ну да. А что?
— Курсата, Иванов! — без предисловий рявкнула вдруг та, подрывая меня с дивана одним только этим неожиданным рыком.
— Ты чего орешь? — поморщился я поковырявшись пальцем в заложившем от акустической волны ухе.
— А того, — Семенова решительно шагнула ближе, — самые крепкие навыки те, что закреплены практикой. Так что сейчас будем отрабатывать азы строевой подготовки.