Конечно, все манипуляции с бумагой проводил Диджей, но поскольку директор Диджея видеть не мог, то все происходящее выглядело магией в полный рост.
— Не стоит говорить с пренебрежением о вещах, лежащих за пределами человеческого разумения, — сказал я грозно, а Диджей слегка разорвал бумагу посередине. — Потусторонний мир не прощает фривольностей, — Диджей еще немного разорвал бумагу. — А также фамильярностей. — Диджей немедля отозвался, продолжив разрывать бумагу. — Не следует будить дремлющие силы тьмы, ибо силы эти могут возжелать отмщения, — Диджей дорвал бумагу и положил образовавшиеся половинки на плечи директора, подобно погонам.
Директор наконец-то вышел из оцепенения, стряхнул с плеч половинки экс-документа и недовольно сказал:
— А словами нельзя было объяснить? Обязательно документацию уничтожать?
— Наглядно всегда лучше работает, — охотно объяснил я.
— Хм… — то ли согласился, то ли возразил директор. — Так чем могу служить?
Вот так-то лучше.
— Ну, во-первых, я не заметил в отеле ни одной афиши, — сказал я.
Директор сделал удивленные глаза.
— А разве должны были быть афиши?
— Я посылал вам афиши. Вы обещали их развесить по отелю за неделю до представления.
— Ах, да-да, припоминаю… Действительно, были афиши. Только потом пропали куда-то. Наверно, это придурок-уборщик их по ошибке выкинул.
— Выкинул?! — я угрожающе повысил голос и начал поднимать правую руку, а Диджей принял боевую стойку. — Мои афиши?!
— Пожалуйста, не надо так волноваться, — быстро залепетал директор. — Не будем беспокоить из-за этого силы тьмы. Пусть себе спят. Ну неужели мы сами не разберемся? А этого недоумка-уборщика я сегодня же уволю!
— Вы его УЖЕ уволили, — напомнил я.
— Ах да, — пробормотал директор. — Послушайте, а может, у вас есть с собой еще афиши, а? Я отдам распоряжение их немедленно развесить. И по радио будем объявлять каждый час. Нет, каждые полчаса!
— Вам повезло, — сменил я гнев на милость. — У меня есть с собой афиши. Но вам надо будет вписать дату и час. Сегодняшнюю дату.
— Да-да. И сегодняшний час, — кивнул директор.
Уж не пытается ли он шутить? Да нет, вряд ли… Этот человек и чувство юмора не совместимы.
Я открыл свой саквояж с реквизитом, с которым почти никогда не расстаюсь, и достал стопку афиш.
— Второй вопрос, который я хочу обсудить, — продолжил я, — касается моего гонорара. Мне кажется, его следует увеличить.
Последовавшую вслед за этой фразой сцену я описывать не в состоянии. Уж очень не с лучшей стороны показал себя директор отеля, дав волю самым низким человеческим качествам, идущим из потаенных глубин его, увы, несовершенной души; уж очень печален был бы сей рассказ об алчности и упрямстве, что обнаружил директор во время нашего спора, где столкнулись в смертельной схватке порок и добродетель, жадность и справедливость, низость и благородство; слишком очевидной стала бы невозможность построения идеального общества, где не было бы места таким отвратительным недостаткам человеческого характера, что, к печали моей, явил миру директор отеля, и где никто не увольнял бы уборщиков за несмытые пятна и потерянные афиши.
Короче говоря, если бы не моя очередная апелляция к силам тьмы, повысить гонорар мне бы никак не удалось — Диджей свидетель.
На первый этаж я спустился, чувствуя себя победителем. Правда, очень усталым победителем. Поэтому я решил зайти в гостиничный бар и чего-нибудь выпить. Либо, чтобы отметить свою победу, либо, чтобы заглушить усталость. Зависит от того, с какой стороны посмотреть. Но я ни с какой стороны не успел посмотреть. Потому что, как только я вошел в бар, я увидел ноги.
Ноги были стройны и длинны. Ноги были невыразимо прекрасны. Ноги были идеальны. Я никогда до сих пор не видел столь восхитительных ног. Во всяком случае, в тот момент мне так казалось. Если бы у меня были такие ноги, то я бы умер с голоду. Потому что не смог бы оторваться от ласкания этих ног ни на секунду, даже, чтобы поесть. И это не какое-то там банальное извращение, а самый настоящий утонченный фетишизм. Только для истинных ценителей.
Одна нога покоилась на другой и мерно покачивалась, и с каждым ее движением я все глубже и глубже проваливался в бездонный омут сладострастия и желания. И глупости, потому что когда мужчина видит такие ноги, его мыслительные способности спускаются до мыслительных способностей барана.
Но через пару-другую столетий я все-таки нашел в себе силы оторваться от созерцания этих немыслимых ног, чтобы оценить их обладательницу. Лицо обладательницы оказалась очень даже ничего. Можно даже свет не выключать… Стервозное выражение ему, пожалуй, даже шло. И потом, какое же еще может быть выражение лица у женщины с такими ногами!