Гай-до замолчал. Задумался.
Алиса вытерла слезы. Ей было неловко перед друзьями, хотя никто ее не осуждал. Все они за эти дни привыкли к кораблику, как к живому существу.
— Давайте я слетаю к этой Ирии, — сказал Пашка. — Я ей все выскажу по-мужски.
— Зря стараешься, — сказала Алиса. — Она не поймет. Нет смысла.
— Нет смысла, — повторил кораблик. — Но есть над чем задуматься. Слезы… детские слезы…
И он снова замолчал.
— Что теперь? — спросил Аркаша. — Возвращаемся домой?
— Нет, — твердо сказала Алиса. — Я его здесь не оставлю. Или он летит с нами и будет жить в Москве, или я останусь здесь.
— И умрешь от голода и жажды.
— Не умру, — сказала Алиса. — Джамиля меня поймет.
— Погодите! — воскликнул кораблик. — Алисе не надо здесь оставаться. Я лечу с вами в Москву. Я решил жить, потому что видел, как из-за моих несчастий плакала эта чудесная девочка. Значит, я все-таки не один на свете.
— Не один, — твердо сказал Пашка, который испугался, что затея с гонками рухнула. — Мы с Аркашей тоже тебя не оставим. Будешь четвертым членом экипажа. Честное слово!
— Спасибо, — сказал Гай-до. Еще подумал и добавил: — Когда вылетаем? Мне надо сменить в мозгу шестнадцать кристаллов.
— Чем скорее, тем лучше, — ответил Аркаша.
— Тогда за работу! — ответил кораблик бодрым голосом.
Глава десятая
Я с вами не полечу!
Они попрощались с Джамилей, у которой сидели биолог по случайным мутациям и специалист по сельскохозяйственным вредителям. Они и прилетели из Лондона искать этот таинственный серый мяч, который ребята видели на свалке. Пашка решил было задержаться и вместе с ними ловить серый мяч, но Аркаша посмотрел на него так строго, что Пашка смешался и сказал, что он пошутил.
Через Средиземное море летели не спеша, невысоко, чтобы Гай-до посмотрел Землю. Он ведь ее толком еще и не видел. Средиземное море ему понравилось, но красоту храма Парфенон кораблик не оценил. У него были свои понятия о красоте, которые не имели ничего общего со вкусами древних греков.
Зато Москву корабль одобрил. И небоскребы, и чистоту на улицах, и даже самих москвичей.
Школьная техническая площадка расположена между учебным зданием и футбольным полем. На площадке есть мастерские, небольшой ангар для летательных аппаратов, полигон и склад. Когда Гай-до снизился, там как раз возились первоклассники, которые разбирали старый спутник на практических занятиях по истории космонавтики. Малыши загалдели, окружили кораблик, он им понравился, и они не скрывали своего удовольствия. Оказалось, что и Гай-до не лишен тщеславия. Он медленно
поворачивался вокруг оси, чтобы малыши могли его получше разглядеть, и Алисе даже захотелось засмеяться, но она сдержалась, чтобы не обидеть Гай-до. А тот сказал ей:
— Приятные ребята, из них выйдет толк. Когда-нибудь я с ними займусь.
Потом пришел Лукьяныч, бывший механик на грузовых кораблях, человек ворчливый, но добрый — даже трудно представить себе, сколько поколений учеников школы занималось у него космической техникой. Его слово было решающим. Пашка даже побледнел, так ему хотелось, чтобы экзамен прошел успешно.
Лукьяныч долго ходил вокруг Гай-до, заглянул внутрь, посидел в пилотском кресле. Гай-до молчал, он договорился с Алисой, что пока не будет показывать, что он разумный, а то начнутся всякие разговоры, расспросы… Ведь для Лукьяныча все равно, разговаривает корабль или нет. Лукьянычу важны ходовые характеристики.
Лукьяныч вылез из Гай-до и сказал, покручивая сизый ус:
— Работа мастера!
Это было высокой похвалой конструктору корабля.
Но потом Лукьяныч добавил:
— Вам его не довести до кондиции.
— Почему?
— Гонки идут не в открытом космосе, а частично в атмосфере. В этом вся загвоздка. Корпус побит, погнут, дыру вы заделали кое-как. Разогнаться как следует не удастся.
— А вы поможете? — спросила Алиса.
— Не помогу, — сказал Лукьяныч. — Послезавтра уезжаю на практику с седьмыми классами. А восстанавливать его надо на заводе. Сами понимаете.
С этими словами Лукьяныч ушел, оставив космонавтов в полном отчаянии. Потому что если Лукьяныч сказал, что корпус не восстановить, значит, не восстановить.
Они забрались в Гай-до, и Аркаша спросил:
— Ты слышал, что он сказал?
— Слышал, — ответил Гай-до. — Но я постараюсь.
— Что ты сможешь сделать! — воскликнул в сердцах Пашка. — Не надо было под ту ракету соваться!