За свое полугодовое (июнь – ноябрь 1921 г.) пребывание в Спасске чины 1-й стрелковой бригады сжились с местными, а потому были несколько разочарованы переменой стоянки, тем более что большинство других частей оставались в своих старых казармах. Расположение в деревнях (Тарасовка, Мещанка, Лубянка), с одной стороны, грозило неприятностями (партизаны), но, с другой стороны, позволяло также надеяться на сравнительное приволье расположения по частным квартирам. Подгородное село Ново-Никольское с пробольшевистски настроенным его населением совершенно не радовало белоповстанцев, а потому весть о расположении в самом городе, в полуразбитых казармах, все же была встречена с известной долей облегчения.
При своем прибытии на ст. Никольск-Уссурийский чины 1-й стрелковой бригады встретились с анненковцами: дивизион полковника Илларьева из Западного Китая, пройдя через Пекин, ехал теперь во Владивосток на службу к последнему белому правительству. На офицеров-белоповстанцев анненковцы произвели очень хорошее впечатление: все они от командира до последнего рядового партизана (так они именовали себя) были здоровыми, физически крепкими людьми; молодцеватого вида, подтянутые, с лихо заломленными фуражками и чубами из-под них, они были так не похожи на неуклюжих, разболтанных и часто малорослых каппелевских вояк.
Последняя неделя перед святой Пасхой была потрачена на оборудование казарм и устройство в них. Это особенно касалось частей 1-й и 3-й бригад, попавших в разбитые и совершенно неприспособленные казармы. Пехотные полки 1-й бригады были помещены в непосредственном соседстве с частями 2-й Сибирской стрелковой бригады, но батарея 1-й стрелковой бригады почему-то была помещена совершенно на отлете от всех остальных русских воинских частей, на другом конце города в военном городке, вместе с семьями своей и 3-й бригад, среди расположения японских войск. Под батарею и семьи была отведена большая двухэтажная казарма, рассчитанная на батальон. Огромная ротная палата дощатыми перегородками, далеко не доходящими до потолка, делилась на ряд маленьких клетей – по одной на семью. Все, что говорилось или делалось, было слышно в соседних клетушках. Наличие маленьких детей довершало гармонию: с раннего утра до поздней ночи в этом «тихом» обиталище стоял невыносимый гул. А между тем куда проще было бы поселить семьи в ряд тут же рядом находящихся и пустующих офицерских флигелей или же, наконец, деревянные, рассчитанные на одну роту бараки. В этих бараках перегородки, отделяющие клети, доходили до самого потолка, да и семей было бы меньше на одну палату, что дало бы людям более сносные условия существования. Всего этого почему-то не было сделано. Почему? Ответить на сей вопрос не могу.
Перед самым праздником святой Пасхи части получили самые разнообразные гимнастерки, брюки, английские ботинки с обмотками, сапоги, немного нижнего белья и одеяла. Но все это было выдано в незначительном количестве и покрыть полностью нужду частей, а также привести внешний вид к единообразию не позволяло.
16 апреля – в первый день святой Пасхи – глава правительства Спиридон Дионисович Меркулов, военный министр Николай Дионисович Меркулов и командующий войсками генерал-лейтенант Вержбицкий произвели смотры гарнизонов Владивостока и Раздольного. На следующий день, то есть на второй день святой Пасхи – 17 апреля, они прибыли в Никольск для производства смотра и парада гарнизона этого города. На парад были выведены только прилично одетые люди, и тем не менее фронт выстроившихся покоем воинских частей на огромном плацу военного городка был пестр. На правом фланге стала 1-я стрелковая бригада, затем 2-я Сибирская стрелковая бригада и, наконец, на левом фланге, забайкальцы-казаки. Части были без винтовок. В каждой из бригад имелось по одному оркестру музыки (духовой). После обхода фронта частей членами правительства и командующим, во время которого С.Д. Меркулов здоровался с войсками, а последние отвечали, именуя его «вашим высокопревосходительством», последовал молебен, а затем члены правительства и командующий войсками обратились с речами. Поздравляя с окончанием похода и праздником святой Пасхи, они благодарили воинов за службу Родине и обещали всяческие блага. Между тем настроение в рядах войсковых частей было далеко не в пользу правительства, и вот, когда, после речей, части были направлены церемониальным маршем, повзводно мимо правителей, многие в рядах не утруждали себя ответом на приветствие принимавших парад. Некоторые шли, умышленно размахивая руками. Лучше всех отвечала и прошла 2-я Сибирская стрелковая бригада, коренными частями которой в прошлом командовал сам генерал Вержбицкий. 1-я стрелковая бригада прошла и отвечала хуже, у забайкальцев в подавляющем числе взводов ответ на приветствие выкрикивало обычно только несколько человек, а один из взводов – так тот совсем не утрудил себя ответом правителям и прошел, размахивая руками, при гробовом молчании. Совершенно напрасно думать, что в этом «разнобое» повинна была малая выучка воинских чинов, нет, тут следует подчеркнуть, что налицо была не плохая выучка, а демонстрация. Частушка ходила по рядам войск такого содержания: