Таким порядком цены на ассигновки 1-й и 2-й категорий вскоре достигли 37 копеек за рубль, ассигновки же 4-й категории котировалась по 17 копеек за рубль. На этом уровне они и остановились.
С приездом генерала Дитерихса министр финансов Дмитриев был смещен, а в дальнейшем и арестован. (Это сообщение как будто противоречит дальнейшим данным.) При его аресте у него было обнаружено ассигновок на сумму до 300 000 рублей, которые, по его словам, были переданы ему его приятелями на предмет проталкивания вперед. Была назначена следственная комиссия, коей и были переданы арестованные ассигновки. Тут началась новая беда: ассигновки подлежали регистрации и оставлению их при «деле» до окончания такового. Иными словами, многие войсковые части лишались теперь на многие месяцы возможности получить даже самые гроши за свои ассигновки. Только немногим воинским частям удалось выудить свои ассигновки от следственных властей, благо те еще не были зарегистрированы, но большинству ничего не удалось уже сделать, так как их ассигновки были уже зарегистрированы. Следствие все еще тянулось, когда вновь пришлось идти в поход, на этот раз для обороны Южного Приморья. Так и закончилось это громкое дело с грошовым жалованьем, столь необходимым ободранным бойцам за национальную Россию.
Между прочим, в этой операции ассигновками через посредство некого господина Хоцкого, передававшего ассигновки Минфину, 1-я отдельная батарея (полковника Романовского) потеряла 8000 рублей, 1-й кавалерийский полк (генерал Хрущев) до 20 000 рублей, а никольск-уссурийская милиция что-то около 73 000 рублей. Отметим, что ряд высокопоставленных персон, как то генералы Федотьев, Артамонов, Трофимов, были с Хоцким на «ты».
В заключение этой главы можно привести текст одной из записок, взятой из бумаг генерала Смолина. На этой записке нет даты, но она, бесспорно, относится к данному времени и говорит о тех предполагаемых мероприятиях, которые высшее военное каппелевское командование наметило для проведения в жизнь. Бесспорно, многое из этой записки послужило бы на пользу армии, ее чинам и, быть может, даже населению края, но также несомненно, что, в известной своей части, она была направлена против членов правительства, как отдельных личностей, так и всей его организации. Это неминуемо должно было вызвать столкновение каппелевского командования с Приамурским правительством братьев Меркуловых, что в действительности и произошло.
Вот текст этой записки:
«1. Реорганизовать в стрелковых частях армии при данной обстановке нечего и бесполезно. Хозяйственные аппараты частей трогать и водить нельзя, так как через них части самоснабжаются, не имея в достаточном количестве от казны самого насущного.
2. Признать принцип, что армия – доминирующий факт, обеспечивающий даже фактом своего существования приамурскую государственность и национальное дело. Поэтому, применительно к нуждам армии и ее задачам, должен быть, с участием военного командования, реорганизован и сокращен гражданский аппарат.
3. Не должно быть политически через голову командного состава и дальнейшей дезорганизационной работы в частях (разные указания правительства). Это прежде всего дискредитирует правительство и его без того слабый авторитет.
4. Подчинить всех вооруженных людей гражданской службы (милиция, сторожа и проч.) в инспекторском отношении военному командованию, дабы прекратить сосредоточения в них дезертиров и преступного элемента.
5. Инвалидов и неспособных к службе поставить на гражданскую службу, где можно, вместо них здоровых вернуть в строй или уволить.
6. Немедленное обеспечение армии неприкосновенным фондом, на случай каких-либо непредвидимых несчастий, дабы армия могла при помощи этого фонда выносить и продолжать борьбу, хотя бы и в ином месте.