После прибытия в Москву Егоров, Трим и еще четыре командира групп вылетели в Севастополь. Остальной отряд вернулся во Владивосток. В Севастополе Трим работал с опросными листами, выясняя, что хотели бы знать зоологи, биологи, вооруженцы, служба охраны конвоев и больших кораблей, подводники, а Егоров с командирами групп, осмотрев базу, строили на ящике с песком различные варианты баз, отвечающих рельефу местности и лоциям.
21 марта все шестеро и начальник разведки ВМФ стояли перед Главкомом ВМФ, который довел до каждого свой приказ, в части его касающейся. Полностью приказ знали только Главком и начальник разведки ВМФ. Свои разделы шестеро исполнителей знали на зубок, т. к. были авторами своих разделов в проекте приказа, которые не претерпели серьезных изменений.
Операция «Щипцы»
Хозяйство Егорова разместилось на одном из многочисленных островов в заливе Петра Великого. Сюда часто заходили подводные лодки, брали на борт людей Егорова, потом возвращались. К их возвращению всегда готовился молочный поросёнок и накрывался обильный стол. Отсюда и началась операция «Щипцы». Были подогнаны гидрокостюмы, акваланги, горное снаряжение, проверено оружие, подводное и обычное, вернее специальное, и подводные скутера. Затем проверялась одежда для работы и для отхода, легализационные документы и деньги. Триму пришлось проверять свою аппаратуру: фотоаппараты, пленку, магнитофоны, контейнеры для перевозки информации в виде атташе-кейсов. Атташе-кейсы имели два вида запоров, один, на вид обычный, при открытии засвечивал всю пленку и размагничивал магнитофонные кассеты, а при специальной настройке работал как взрыватель. Второй с секретом позволял извлечь содержимое из контейнера неповрежденным. Остальной состав отряда имел тоже личные контейнеры, но самоуничтожающиеся. Трима и майора Толстых погоняли в аквалангах, пропустили через торпедные аппараты стоявшей у пирса подводной лодки. Очень дотошный Егоров придирался к каждой мелочи, но и он, наконец, сдался и объявил о погрузке. До начала погрузки Триму объявили, что он начальник группы информации, ему подчинили одного человека и указали на две группы, которые должны были брать живыми лиц, представляющих интерес, и доставлять их к Егорову или Триму.
В походе
Отряд и снаряжение разместили по разным отсекам. Трим попал в один отсек с Егоровым и Толстых. Командир хотел убедиться в моральных качествах новых подчиненных, а во-вторых, хотел обеспечить их безопасность, т. к. они обладали уникальной для его отряда квалификацией. Лодка, отойдя от пирса на несколько кабельтовых, погрузилась. Как объяснил Егоров, теперь они в автономном плавании и до места высадки всплывать не будут. Плаванье будет монотонным, если не произойдут неизбежные на море случайности.
Неизбежные на море случайности произошли. На широте панамского канала и долготе острова Галаппагос подводная лодка оказалась вблизи патрульного отряда кораблей седьмого флота вероятного противника. Лодка рухнула на предельную глубину и, не достигнув дна, болталась в верхней части батиаля, то проваливаясь всё глубже, то немного всплывая. Экипажу и пассажирам было, приказано лежать неподвижно в своих отсеках, даже не отправляя естественных надобностей. Все наблюдали, не потекут ли заклепки. После пяти часов неподвижности тела в койке и постоянного перемещения судна по вертикали акустики доложили, что опасность миновала. Лодка продолжила свой путь к цели. Трим про себя подумал, что проводить около 5 месяцев ежегодно в железной посудине, подвергаясь опасности словить лучевую болезнь, глубинную бомбу или просто задохнуться от нехватки кислорода — это удел героев, к которым он себя не причислял. И решил в будущем стараться избегать такого вида транспорта.
Наконец, Трим услышал голос Егорова: — «Пришли, подготовиться к выгрузке через торпедные аппараты, лодка стоит под перископом». Быстро одевшись в гидрокостюм, держа впереди себя баллоны, а во рту загубник, Трим подошел к носовым торпедным аппаратам. Он был третьим в очереди к указанному ему торпедному аппарату. Два раза перед ним открывался и закрывался люк. После третьего закрытия он оказался в трубе, из которой его в считанные секунды вышвырнуло в океан. Быстро очухавшись, Трим напялил на себя баллоны и отплыл от лодки, не выходя на поверхность. Вскоре все были в воде. Егоров лично проверил снаряжение Трима и командиров групп, командиры групп сделали то же самое со своими подчиненными. Затем, усевшись верхом на скутеры, отряд помчался к береговой линии. Впереди шел скутер Егорова, за ним растянувшись на милю, параллельно берегу шли остальные. Затем остановка. Скутер Егорова подошел к берегу ближе остальных, и Егоров, оставив его на подчиненных, вплавь достиг берега. Выйдя на берег и оглядевшись, он дал команду кастаньетой в воде, и с обоих краев линии скутеров два боевых пловца повторили действия своего командира. Побережье было пустынно. Началась высадка отряда на берег. Скутера отправили обратно в океан, где они затонули, достигнув заданной глубины. А пловцы, толкая перед собой плавающие контейнеры со снаряжением, вышли на берег. Сняв с себя морское снаряжение, они отправили его в тех же контейнерах, прицепленных к последнему скутеру, в океан. Затем, навьючив на себя все снаряжение, включая оружие, отряд отправился через довольно широкую береговую полосу, покрытую тропической растительностью, в горы. Одно из незаменимых и необходимых качеств бойца отряда специального назначения: его высокая грузоподъемность. Действовали передовые и боковые дозоры, к счастью, ничего не обнаружившие. Преодолев без задержек тропическое предгорье, отряд начал подъем в горы. До цели оставалось четверо суток пути, если, как говорят моряки, не произойдут неизбежные на море случайности.