На стене перед ней установленные в ряд телевизионные экраны показывали картинки с камер наблюдения, и, прогоняя записанный с них материал в ускоренном режиме, она пыталась отыскать малейшие признаки постороннего движения.
Хотя уже знала, что не найдет ничего. Они располагали слишком малым числом камер, да и те стояли совсем в других частях замка. Она была очень зла и имела на то полное право. Все же прекрасно представляли, что система безопасности практически не работает, когда навязали ей командование ею.
Она твердила об этом снова и снова, но ничего не менялось. Она предупреждала о катастрофе задолго до того, как произошла первая, и все равно они ничего не сделали. А сейчас снова наступили на те же грабли, и все только бегали и удивлялись, как такое вообще могло случиться.
Да элементарно, они ведь не заткнули дыры.
Это могло случиться, поскольку здание не было предназначено для того, что происходило в нем в последние годы, опять же данная система устанавливалась не для наблюдения за пленниками, а с целью предотвратить проникновение в замок незваных гостей снаружи.
Также это могло случиться, поскольку ни один дьявол не хотел вкладывать деньги в безопасность. Как будто их по-прежнему берегли для чего-то другого.
– Скажи, что ты видишь, – буркнул Франкен за ее спиной.
Он произнес это настолько быстро, что слова, казалось, состояли из одних согласных, машинально вцепился руками в спинку ее стула и переводил взгляд с экрана на экран в надежде, что Кейс знала то, чего он сам видеть не мог.
Но она не сказала ничего. Только смерила его холодным взглядом и кивнула в направлении экранов. Он понимал проблему столь же хорошо, как и она.
На верхних этажах охранники бегали по всем коридорам с целью убедиться, что Хейнс и Сандберг каким-то волшебным образом не оказались в их секторах. И все равно только в отдельных случаях Эвелин и Франкен могли видеть кого-то на экранах перед ними. Им требовалось перекрыть пространство в тысячи квадратных метров, и всего-то несколько камер делало это. Вероятность увидеть что-либо с их помощью приближалась к нулю.
– Они в любом случае не выйдут наружу, – сказал он.
И увидел ее взгляд.
– Мы сделали определенные усовершенствования с тех пор.
Эвелин не ответила, и он знал почему. Она была права. Им требовалось усилить меры безопасности. Но когда? Время уже работало против них. Как они могли отдать приоритет чему-то, не двигающему проект вперед?
Им оставалось только надеяться, что катастрофа не разразится до того, как охранники найдут беглецов. Где-то ведь они находились, и в любом случае уж точно не могли выбраться наружу. Но все равно он слышал в своих наушниках только потрескивание, и охранники рапортовали один за другим, что их сектор пуст. И ни одна из запертых дверей не стояла открытой. Их гостей нигде не было. И, судя по всему, они превратились в дым.
Франкен размышлял.
Он не хотел быть фаталистом.
Знал, что по всем признакам крах неизбежен, но отказывался это принять. Где-то они явно дали промашку, ведь существовал какой-то способ все поправить, не следовало опускать руки даже в такой ситуации.
Ведь если он изначально ошибся, не стоило все и затевать.
Но он не успел додумать свою мысль до конца.
– Франкен?
Он открыл глаза. Перед ним сидела Кейс и смотрела на него с удивившей его энергией.
– Дженифер Уоткинс, – сказала она.
Он не понял. Она кивнула на экран компьютера перед собой. На нем красовалась бесконечная вертикальная таблица, цифры и время и еще несколько цифр, и понадобилось несколько секунд, прежде чем он понял, что видит.
Данные по проходам. Какие электронные ключи открывали какие двери и когда.
– При чем здесь с Дженифер Уоткинс? – спросил он, опасаясь, что уже знает ответ.
– Она двигается.
Во всех закутках по всему замку охранники услышали слова Эвелин Кейс в своих наушниках. Они остановились и обратились в слух. Ждали реакцию Франкена.
На мгновение воцарилась тишина. Потом она растянулась еще на мгновение.
– Что значит двигается? – спросил он наконец. Спокойно. Владея собой.
– Она прошла через семь дверей только сегодня.
Это был ответ Кейс, и на своем этаже Родригес сразу же понял, о чем идет речь. Но ничего не сказал, стоял молча, ждал слов Франкена. Он знал, что будет.
– Черт побери, – выругался тот по рации.
Продолжения не последовало. Но Родригес уже достал свое оружие из кобуры. Он командовал охранниками, и именно от него требовалось сейчас взять инициативу на себя. Он плотнее прижал наушник к уху.
– Какую дверь она прошла последней?