В калитке появился рыжеволосый, конопатый парень высоченного роста с двумя вооруженными «ястребками». Он широко улыбнулся, казалось, всеми своими веснушками на тугих щеках, которые будто рекламировали здоровье хозяина.
— Здравствуй, Филимон! Что нового, докладывай. Это наш товарищ,— скороговоркой обратился Тарасов.
— Здравствуйте, товарищ майор. С позавчера тихо было, а ночью на хуторе у млына двое с оглядкой прошли, Скворца в одном признали, чуете? А коли чуете, Угара на хуторах шукайте.
— Скворец — связной Угара и его телохранитель,— пояснил майор Василию Васильевичу. И к Филимону: — В село не заходили?
— Нет, не слыхать было. А на хутор я отрядил трех «ястребков», принесли весть: бандиты на полчаса заходили в хату Ганки Кули. Приглядеть за ней покрепче надо, Польку свою то за речку, то к лесу гоняет. Вы и приглядите, не мне ж из райцентра присматривать,— порекомендовал Тарасов и спросил: — Сколько у вас на сегодня «ястребков»?
— Шестнадцать числится.
— Это прилично.
Уголки губ Филимона поползли вверх, только неизвестно было, чему он собирается улыбаться.
— Новеньких вовлекать надо, ребята подрастают.
— Не проглядеть бы, чтобы их в банду не заарканили, и то польза... А новеньких привлекаем.
Киричук с Тарасовым направились к сельсовету. Между тем солдаты, облюбовав пригретый солнцем нежно-зеленый бугорок у церковной ограды, разбросались, сморенные усталостью: вчера до полуночи патрулировали шоссе на Львов, а сегодня чуть свет выехали к лесу за селом Смолиговом. Сержант дремотно поглядывал на лежащих, поджидая возвращения солдата, которого послал за водой. Тот появился неожиданно.
— Товарищ сержант,— тихо позвал он,— держитесь ближе к стене церкви, в ней наверху кто-то есть.
— Видели кого-нибудь?
— Что-то мелькнуло в оконце, где колокольня...
Сержант показал на землю рукой:
— Что это за газетные комки?
И не успел он досказать, как солдат живо схватил что-то скомканное в газете, развернул и, сплюнув, отбросил в сторону, возмутившись:
— Нашел чем шутить. Тьфу, гадость какая!
— Замолчи! — ухватил его за грудки сержант.— Вон еще валяются. Чьи они?
Ближе к ограде лежали еще два пришлепнутых газетных «сюрприза». Они чуть раскрылись, ударившись об землю, выдавая, что упали сверху.
— Оттуда швыряют...— добавил сержант, задрав голову.— Приспичило, а поганить церкву не могут, хотя она и не действующая. Выходить же днем наружу, видать, не хотят.
— Думаете, бандиты там? — начал понимать, в чем дело, солдат.
— Пальнут, вот и думать нечем будет. Пошли-ка скорей.— Сержант живо зашагал к отдыхающим солдатам, спокойно сказал им: — Ребята! Без паники... На колокольне враг!
Все перешли под укрытие каменной ограды. А немного погодя из-за ближайшего поповского дома показались Киричук, Тарасов и Филимон. Сержант доложил о своей
находке. И вот они уже гуськом бегут к выходным воротам, взволнованные неожиданной вестью.
Едва остановившись, майор Тарасов официально обратился:
— Товарищ подполковник! Здесь мой участок, и командовать позвольте тоже мне.
И, получив разрешение, бросился к побитой паперти.
— Сержант! По одному все за мной!
Выстрелов не последовало. За считанные секунды вся нижняя часть церкви была занята.
Киричук тоже проник в заброшенное помещение с пистолетом на боевом взводе и увидел, как Тарасов напрягся весь, намереваясь преодолеть виток чугунной лестницы, чтобы выскочить на первое дощатое перекрытие. Забеспокоился, как бы там не подстрелили чекиста: весь окажется на виду. Не знал еще подполковник, что тот принимался выкуривать бандитов из четвертой по счету церкви, одна из которых оказалась действующей. И сейчас майор по известным ему приметам выбирал момент для рывка, чтобы, выскочив наверх, одним движением оказаться за изгибом лестницы, где его уже ниоткуда пуля не достигнет. И когда удалось это сделать, под куполом прогудел его властный голос:
— Тарасов приказывает: сложить оружие, выходить по одному! Минуту на размышление!
Киричук решил, что ему самое время понаблюдать за обстановкой снаружи, поэтому вышел из церкви, обошел ее, задрав голову. Но ничего подозрительного не заметил. И вдруг увидел спешащих к церкви парней с винтовками, благо, сразу различил среди них Филимона, одобрительно подумал: «Народное войско на подмогу летит».
Раздались два одиночных выстрела. Там, наверху, казалось, загудел купол.
Василий Васильевич бросился к паперти и мигом проник в церковь. Увидел, как скрылись наверху двое солдат, и сам начал подыматься по винтовой лестнице.