Ева медленно опустила трубку и целую минуту неподвижно смотрела в темноту, а потом у нее началась истерика.
***
Джеймс Ричард с трудом приходил в себя. Все тело ныло и саднило. Сначала Джеймс решил, что ему привиделся кошмар. Хоть и эротический, но все равно, без сомнения, кошмар, и скоро он проснется рядом со своей Евой, примет душ, оденется и отправится в контору.
Разлепив свинцовые веки, Джеймс с ужасом заметил следы губной помады, синяки и царапины. И тогда он понял, что это был не сон. Джеймс застонал и, повернувшись, увидел лежавшую на тумбочке снятую трубку. У него перехватило дыхание. Джеймс снова закрыл глаза, отдавая себе отчет в том, что теперь он потерял абсолютно все. И сейчас он молил Господа лишь об одном: если эта чертова война начнется, пусть первая бомба упадет на Рим.
Глава 15
Джек Мейсон начал опасаться за свой рассудок. Он уже не мог заснуть без снотворного. А те кошмары, которые одолевали его каждую ночь, лишь отдаленно напоминали сон. Просыпаясь, Джек чувствовал, что напряжение не проходит, и эта накапливаемая усталость усугубляла его нервозность. Он совсем потерял голову, пытаясь найти всему разумное объяснение. Нервы его стали сдавать. Ибо любое рациональное рассуждение неизменно упиралось в библейский текст, и - что самое ужасное - мор уже, похоже, был готов принять это.
Как ни крути, библейские аналогии начинали приобретать определенный смысл. Возвращение евреев в Сион было предсказано, но вот вторая часть пророчества явное безумие: после возвращения евреев Христос якобы вновь родится и встретится с Антихристом в Армагеддоне.
Разве не ахинея? Как пить дать, чушь собачья. Однако теперь Мейсон уже не мог отмахнуться от этих мыслей.
Если все в мире предопределено и люди суть не что иное, как марионетки в руках некоего божества - злого или доброго, неважно, - то к чему вообще суетиться? Не лучше ли безропотно ожидать исполнения рока? А если твоя судьба тебе не принадлежит, то жизнь вообще теряет изначальный смысл.
Вся эта история с Антихристом - сущий бред. Но тогда почему же он мучается, неотвязно думая о последних событиях и постоянно соотнося их с Библией?
Мейсон метался по комнате, чувствуя себя как зверь в клетке. Он окинул затравленным взглядом компьютер, дискеты, кассеты и многочисленные заметки. Ведь надо же, в какой-то момент он допустил-таки слабинку и пошел на поводу у своих эмоций, заказав в библиотеке дискеты с комментариями к каждой главе Священного Писания.
Мейсон включил компьютер и, "перелистав" на экране страницы, нашел ту, где вчера остановился.
"И увидел я ангела сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змея древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет..." Мейсон обратился к комментариям, и на экране появились слова: "Возможно, текст символический, хотя некоторые специалисты считают его истинным. Сравните со Вторым посланием Петра, третья, стих восьмой".
Какую-то долю секунды машина выискивала соответствующий текст, и вот он появился на экране:
"Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день".
Мейсон собрался было снова нажать на кнопку, но компьютер уже обходился и без него, работая в заданном режиме. Монитор высветил строчки из "Откровения", которые Мейсон и без того знал наизусть:
"Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли. Гога и Магога..." Внизу был комментарий:
"Гог из земли Магог, принц Роши, Мешехи и Тубала. "Роша" вполне могла означать слово "русский"".
Мейсон тяжело вздохнул. Голова раскалывалась, и он с трудом концентрировал внимание на экране, где строчка за строчкой печатался список погибших и без вести пропавших. Всех, кто был замешан в этой темной истории, связанной с семейством Торнов. Мейсона снова - в который раз за последние дни - охватил озноб, походивший на сильнейшую лихорадку. Даже ночью Джек вскакивал от внезапной дрожи во всем теле.
Список наконец закончился. И тут в голову Джеку пришла простая и ясная мысль. Он даже испугался, но мысль эта засела, как заноза. А что если он задаст этому электронному всезнайке кое-какой вопросик? Не зря же он выкладывает кругленькую сумму за пользование компьютером!
И Джек выбрал из списка несколько фамилий.
Габер Дженнингс, фотограф: снесло голову листом стекла.
Карл Бугенгаген, археолог, и Майкл Морган, фотограф: заживо погребены.
Джоан Харт, журналистка: несчастный случай.
Отец Томас Дулан: заживо погребен.
Майкл Финн, ученый-теолог: несчастный случай в самолете.
Против каждой фамилии Мейсон указал, сколько времени эти несчастные посвятили исследованиям династии Торнов. Ну вот, а теперь попробуем-ка проиграть варианты. И Джек напечатал еще две фамилии.
Анна Бромптон, исследователь.
Джек Мейсон, писатель.
Затем составил новое задание:
"Прогноз. Сколько времени понадобится этим людям для завершения их работы?" На экране тут же появился ответ.
Анна Бромптон: два дня.
Джек Мейсон: два дня.
- Да это просто кошки-мышки какие-то, - вздрогнув, прошептал Мейсон. На Джека вдруг накатила волна дикого, панического страха, поднявшаяся из самых недр его существа.
- А иди ты! - взорвался Джек, глядя на монитор. - Чертова машина! Что тебе вообще может быть известно?!
Он отключил программу. Что с ним происходит? Чего ради он орет на груду железяк? Пытается подальше упрятать свой ужас перед "курносой", как только эта куча металлолома напомнила Джеку о смерти? Предсказание собственной кончины ценой в тридцать тысяч долларов. Снова склонившись над клавиатурой, он пробормотал:
- Ладно, если уж ты такая умная и знаешь наизусть и "Откровение Иоанна Богослова", и "Послания" апостолов Петра и Павла, и все такое прочее, давай, голубушка, отвечай. Что будет потом?
В ту же секунду на экране высветились всего два слова:
Конец света.
И тут Джека Мейсона охватил приступ истерического смеха. Он хохотал до упаду, пока не начал икать. В животе Джек почувствовал колики. Спустя несколько минут он кое-как пришел в себя и, сев, схватился за виски.
- Боже Милостивый, - пробормотал Джек. - Конец света. После Армагеддона Третья мировая война...
Мейсон вдруг принялся тихонько напевать, сначала еле слышно, а потом все громче и громче. Он затянул библейский псалом, внезапно всплывший в памяти, затянул так, как когда-то в детстве, сидя на жесткой церковной скамье. Там же стоял и священник, лицо которого Джек забыл. Зато хорошо помнил, как его Джека - больно ударяли деревянной тростью, если во время службы он вдруг начинал хихикать.
С тех самых пор церковь в сознании Мейсона всегда ассоциировалась с болью и мучениями. Христос страдал на кресте, и обещание Его воскрешения казалось лишь иллюзорным утешением на фоне страшной агонии. Едва достигнув зрелости, Мейсон безболезненно выкинул из головы мысли и о воскрешении, и о самом Христе. И вообще все глупости, связанные с Его учением.
И вот теперь Джек распевал псалом: "...по зеленым долам, мимо вод журчащих ведет Он меня..." Закончив петь, Мейсон почувствовал вдруг странное успокоение и добавил "аминь". Он сидел с закрытыми глазами, отрешившись от всего на свете. Однако теперь он уже не сомневался, что передышка будет короткой.
Позвонив из Рима, Анна сообщила, что прилетает в два часа дня. Мейсон решил съездить в аэропорт и встретить ее. Комната начала угнетать Джека, стены и потолок словно наваливались на него, а компьютер сводил с ума. Мейсон решил чуточку отдохнуть, В такси было включено радио. Из динамиков доносилась то музыка, то короткие сводки новостей.
Мейсон смежил веки. Ровный музыкальный ритм навевал сон, и Мейсон искренне позавидовал диск-жокею, которого вряд ли мучили проблемы конца света. А вот он - Мейсон - никак не мог отделаться от мыслей о растреклятых Торнах, о страшном списке и обо всем остальном, связанном с этой кровавой историей. Опять в голову полезли слова старого Джорджа о том, что молодой Дэмьен, как в свое время и его отец, властвовал над умами людей. Вызывая у них галлюцинации, он мог свести несчастных с ума.