- Куда же мне девать ее, Карл Францевич? Я ведь обещала тете…
- Ты есть действительно идиотка! Шпильман, она боится, что ты съешь ее огурцы!
Солдат ухмыльнулся.
- Оставь твои дурацкие огурцы здесь!
Люба продолжала стоять, не выпуская корзины.
- Да ты что! - глаза бывшего учителя налились злобой. - Не понимаешь?
Под его свирепым взглядом Люба поставила корзину под скамью, на которой сидела. Карл Францевич втолкнул девочку в кабинет и захлопнул за собой дверь.
Люба увидела за столом человека, у которого было розовым все лицо - щеки, лоб, уши.
- Подойди ближе, - приказал Карл Францевич.
Люба подошла к столу.
- Сколько тебе лет?
- Тринадцать…
- С кем живешь? Где отец?
- Сирота я… У тети живу… в слободке. Карл Францевич знают… Я у них по-немецки училась…
- Ты умеешь говорить по-немецки?
- Не-е, не успела выучиться… Война началась. Немного слов только знаю.
- Вот что, - он навел на Любу толстый короткий палец. - Останешься здесь. Нам нужна уборщица. Приступай немедленно к работе. Вымой полы и окна. - Теперь он навел палец на Карла Францевича. - Проследите, чтобы работа была выполнена безукоризненно. За плохую работу она будет наказана.
- Слушаюсь! - щелкнул каблуками Карл Францевич.
Он перевел Любе распоряжение начальника и добавил:
- Подожди в коридоре, пока я схожу за мальчишкой. Он ждет тебя на улице. Вдвоем вы уберете быстрее.
Люба не верила своим ушам: значит, Федор на свободе! Конечно, он уже по дороге к Семену Ильичу и завтра вернется в отряд. Какое счастье! И она, Люба, будет теперь работать в гестапо. Это ведь такая удача, такая удача!
Резкий стук в дверь заставил ее вздрогнуть. На пороге стоял Шпильман. На его ладони лежал «вальтер». ..
Сознание возвращается медленно, как бы толчками. Толчок… снова толчок… Как же все это было?
«Вальтер» на ладони немца…
- Вернуть мальчишку! - кричит гестаповец, и Карл Францевич выбегает из кабинета.
Удар по лицу валит Любу на пол. Над нею стоит гестаповец, держа в руках «вальтер». Он что-то орет по-немецки, Люба не понимает его. В ушах тонкий противный звон. Она пытается встать, но удар сапогом в грудь помутил ее сознание…
Она очнулась от крика. Гауптштурмфюрер орал на Карла Францевича. По растерянному виду бывшего учителя Люба поняла, что Федор исчез.
Заметив, что Люба открыла глаза, Карл Францевич что-то сказал гестаповцу.
- Встать! - крикнул тот, глядя с ненавистью на Любу.
Люба с трудом поднялась, но тут же пошатнулась и опустилась на стул.
- Хорошо, сиди, - разрешил Карл Францевич.- Сиди и слушай, что я тебе скажу. Ты должна говорить нам правду, только правду, и тогда тебе ничего не будет.
Мы же знаем, что ты не виновата… Ты слышишь, что я тебе говорю?
- Слышу…
- Сядь к столу. Не можешь подняться? Я помогу тебе… Вот так…
Он помог Любе дойти до стола. На столе поблескивал вороненой сталью «вальтер». Рядом лежали обойма и патроны.
- Заряди, - сказал бывший учитель. - Быстро! - он придвинул к ней пистолет и патроны.
Люба взяла пистолет, руки ее дрожали.
- Быстро, быстро! - выкрикнул теперь уже начальник.
Но Люба не знала, как заряжают «вальтер». Она вертела патроны, не понимая, что надо сделать, чтобы они оказались в пистолете… Немец пристально следил за движениями Любы и наконец ласково сказал:
- Вот видишь, девочка, пистолет не твой, ты даже не знаешь, как с ним обращаться. Ты ни в чем не виновата. Пистолет подкинул тебе мальчишка. Скажи, где его найти, и ступай домой. Ты нам не нужна.
Люба молчала.
- Ты слышала мои слова?
- Да…
- Пистолет тебе дал мальчишка?
- Нет…
- Откуда он у тебя?
- Нашла…
- Где нашла?
- На дороге…
- На какой дороге?
Опять этот противный звон в ушах. Немцы, стол и стулья - все начинает вдруг ползти к потолку…
- Открой глаза!
Жгучая боль… Это немец ткнул в ее руку дымящуюся сигарету.
- Ты знаешь, что мы делаем с теми, кто говорит неправду? Смотри!
Карл Францевич вытаскивает из папки большую фотографию и сует ее в лицо Любе.
- Смотри! С тобой будет то же!
Она видит на фотографии четыре виселицы. На каждой - труп…
- Ты будешь висеть так же! Если не скажешь правду, тебя завтра же вздернут! Откуда у тебя оружие?
- Нашла на дороге…
- Почему ты его не сдала немецким властям? Ты хотела кого-нибудь убить? Но ты не умеешь стрелять. Значит, ты его кому-то несла. Кому ты несла пистолет? Молчишь? Ну хорошо! Ты еще заговоришь! Хочешь, чтобы тебя отпустили сейчас?