А я свое:
- Все живы-здоровы, операций не требуется.
Тогда он губами этак, вроде улыбки, изобразил на
своем щекастом лице и новый вопрос задает:
- Кто в деревня есть посторонний?
- Нету, - отвечаю, - посторонних. У меня все по закону, все в соответствии!
Тут он погладил свою кобуру, вроде как приласкал, и снова:
- Нет посторонних? А доктор? В какой изба находится фрау доктор? Даю предупреждений: за обман тебе будет повешение. В какой изба есть доктор, кто есть болен?
Вижу, дело невеселое! Крещусь на икону и сам слышу, как голос мой дрожит:
- Господь правду видит! Не знаю, про что говорите, господин офицер. У нас кто заболеет - сам травкой лечится. Очень даже помогает…
Он губами пожевал, что-то бормотнул по-немецки, потом говорит:
- Выходи из дом вон!
Вышли мы из дома - телега на старом месте. К оглобле сено привязано, и лошадка то сено не спеша хрумкает. Телега, значит, на месте, а полицаев нет. Я глазами в одну сторону, в другую - и все понял. С того проклятого дня августа сорок первого года в Липицах наших после пожара только на единственной улице избы остались, да и то - по одной стороне. Сейчас это для полицаев куда как хорошо было! Один стал в начале улицы, другой в конце. И все! На запоре улица! «А где ж, - гадаю, - третий полицай?» Смекнул: на задах караулит, чтобы кто из баб огородами не ушел.
«Что, - думаю, - дальше будет?» А дальше - слышу грузовик где-то фурчит. Оглянуться не успел - подкатил грузовик к телеге. Полна машина солдат. Тут очкастый гаркнул им что-то по-своему, все солдаты с машины попрыгали и - по избам! Опять меж лопаток пупырышки у меня забегали да и ноги вроде как без костей стали - подгибаются.
Чтоб долго не тянуть, скажу-прочесали немцы все избы: и на чердаки заглянули, и в сараи, и в подпол лазали, и на сеновалах- все вилами истыкали, а потом выгнали всех баб из домов и построили в одну шеренгу перед телегой. А у телеги - полицаи и сам господин обер-лейтенант, список в руках держит и опять вроде улыбки губами изображает. Потом оперся на телегу и кобуру поглаживает. Это, видать, у него привычка такая.
Все шло по намеченному плану, я все точно рассчитал. Машина с зондеркомандой прибыла минута в минуту.
И вот предо мною стоят все бабы из этой деревни. Я пересчитал их. Итог сошелся со списком. Налицо тридцать четыре бабы. Я рассуждал логично, как учил меня мой шеф. Передо мною стоят тридцать четыре бабы. Но мне известно, что здесь в Липицах находится жена генерала Карева. Значит, их должно быть тридцать пять. Напрашивается вывод: либо Карева успела скрыться, либо одна из липецких баб ушла рано утром в соседнюю деревню или в лес за грибами, а генеральша Карева преспокойно стоит передо мной, изображая деревенскую бабу. Я был склонен принять этот вариант. У Каревой не было возможности скрыться: мы появились в деревне неожиданно, полицаи немедленно замкнули улицу с обеих сторон, когда и как она могла скрыться? Нет, Карева стоит сейчас в этой шеренге, и моя задача ясна: обнаружить ее среди тридцати четырех грязных русских баб.
Я посмотрел на старосту и сразу заметил, что он испуган. Мне даже стало весело: неужели этот старик надеется меня провести? Он-то отлично знает, что Карева здесь. Что ж, он получит то, что заслужил, - будет болтаться на перекладине собственных ворот!
Я начал с того, что приказал каждой бабе пройти мимо меня, ведь походка может сказать о человеке много. Интеллигентная женщина, не знающая физического труда, ходит совсем не так, как деревенская баба. Я не сомневался, что походка выдаст Кареву.
Они прошли передо мною -все тридцать четыре. Но, дьявол забери, резкого различия в их походке я не заметил. Они прошли, тупо глядя куда-то перед собой, точно меня здесь и не было. Я приказал им еще раз совершить эту прогулку. Очень хотелось подойти к Каревой и небрежно сказать:
- Рад с вами познакомиться, фрау генеральша! Машина подана, прошу вас оказать мне честь - разделить мое общество!
Снова прошли они передо мной, и снова я ничего не обнаружил. Неужели эта генеральша настолько хитра, что поняла мой замысел и подделалась под походку остальных? Ну что ж, с хитрым противником бороться интереснее! Тем более, если заранее знаешь, что останешься победителем. Я размышлял недолго: походку подделать легко, а руки? Руки крестьянки и руки женщины-врача? Что общего? Ничего! Придется рассмотреть шестьдесят восемь ладоней, но зато генеральша будет сегодня же доставлена в кабинет штурмбаннфюрера, а я получу право на дополнительную посылку родным в Штеттин.
- Пусть каждая из этих баб подойдет ко мне! - приказал я.