1595 год
В феврале я вновь попала на казнь. Елизавета потребовала присутствия двора в Тауэре во время ее свершения. Все должны были явиться, если только сами не находились при смерти. Преступников, которых казнили за измену, почти всегда вздергивали, но не до полного удушения, затем следовало вырезать внутренности, сжигая их на костре, и четвертовать. Картина не самая приятная, скажу честно. Хотя у толпы она вызывала бурные эмоции: люди выкрикивали ругательства в адрес изменника, смеялись над его содрогающими душу воплями, с явным удовольствием наблюдая за чужими страданиями.
Очередная казнь не отличалась от предыдущих. Католики, проводившие тайные мессы, всегда признавались судом изменниками. До оглашения приговора их пытали, выбивая признания, поэтому на казнь обреченных волокли уже полуживыми.
Роберт Саутвелл, которого собирались казнить в холодное февральское утро, не являлся счастливым исключением. Будучи католическим священником, по закону, введенному королевой, он обязался покинуть Англию через сорок дней пребывания. Вместо этого Саутвелл прожил в стране шесть лет. Перед смертью он с трудом перекрестился сломанными пальцами и прочитал молитву, а после поклялся, что не изменял королеве, заверив ее в своей верности. Толпа замолчала. На шею несчастного набросили веревку. Я прикрыла глаза, не в силах вынести страшного зрелища.
– Все кончено, – прошептал мне Чарльз. – Он умер сразу.
Но оттого, что внутренности вынимали у мертвого, стало не легче. Почему-то я подумала о муже. Он ведь практически насиловал меня в спальне, заставляя выполнять супружеский долг. Пытки в Тауэре – куда худшее наказание, и, тем не менее, вспомнив свой горький опыт, я исполнилась сочувствием к казненному. Слезы навернулись на глаза. Я представила себе, как пытают женщин. Я бы сразу сказала все, что хотят.
– Мне надо уйти отсюда, – с мольбой я посмотрела на Чарльза.
В карете я рассказала ему про свои мысли.
– Ты должна уйти от Рича! Не могу даже представить, что он делит с тобой постель! – Чарльз изо всех сил стиснул мою руку.
– Как? Как уйти от мужа? Мне не дадут развод! – но я поклялась больше не подпускать к себе мужа, пообещав Чарльзу придумать любой предлог, дабы избежать близости.
Я сдержала обещание. Правда, перед тем родила последнего ребенка от мужа. Остальные дети появились на свет наследниками Чарльза…
Испанцы. Опять испанцы. Вечное противостояние не прекращалось. Вести в конце июля пришли из графства Корнуолл. Дон Карлос де Амескита уничтожил Моузел и Пензанс. Не знаю, осуществил бы Роберт свою мечту во второй раз напасть на испанский берег, если бы не внезапное нападение дона Карлоса.
На портовые городки и деревни Корнуолла нападали часто. В июле несколько испанских кораблей проходили мимо Пензанса, когда дон Карлос решил внезапно захватить город. Испанцы разграбили не только Пензанс, но и торговый порт Моузел, знаменитый своими ярмарками. Никогда враги не довольствовались грабежом. После города сжигали. На сей раз дон Карлос из мести «еретикам» велел перед отплытием еще и провести католическую мессу.
Из Пензанса и Моузеля было что забрать: богатства стекались с королевских ярмарок и от сбора пошлин с пристававших к их гаваням кораблей. Английские войска на выручку подойти не успели. Испанцам удалось ускользнуть обратно к родным берегам.
Королева, считавшая каждый пенни в казне, пребывала в ярости. Час Роберта пока не пробил, однако Ее Величество очень хотела получить компенсацию потерянным богатствам, а заодно и проучить испанцев. В августе в Вест-Индию отплывали корабли под командованием сэра Френсиса Дрейка и сэра Джона Хокинса. Сын сэра Джона успел вернуться из прошлогоднего неудачного вояжа. Из-за полученных ранений он не участвовал в новом походе за сокровищами.
Поговаривали, в порту Сан-Хуана стоял корабль, битком набитый драгоценностями. Двигаться в сторону Испании корабль не мог, и сэр Френсис собирался напасть на него неожиданно, во время зимней стоянки, когда корабль планировали починить и отправить домой.
Роберту королева строго-настрого запретила сопровождать Дрейка. Чему мы несказанно были рады, стараясь не показывать открыто своих чувств расстроенному Роберту. Кроме опасностей, поджидавших путешественников в море, как обычно, от участников требовалось вложить в кампанию собственные деньги. Королева участвовать отказалась, претендуя только на получение возможной прибыли. Остальные вкладывали все, что имели.