— Брэнди?..
Всё, что я знал о троодонах, вдруг всплыло у меня в голове. Впервые описан Лейди[11] в 1856 на основании окаменелых зубов из формации Джудит-Ривер в Монтане. В 1987 Фил Карри доказал, что троодон — это то же самое, что Стенонихозавр, описание которого было впервые опубликовано в 1932 Стернбергом, тем самым, чьё имя носит наш корабль времени. Хоть я и был тогда ещё пацаном, но помню шум, который поднялся в печати вокруг предположения Дейла Рассела, в то время сотрудника Канадского музея природы, о том, что, если бы динозавры не вымерли, то стенонихозавры-троодоны со временем могли бы развиться в разумных существ — динозавроидов, которые стали бы вместо нас венцом творения. Рассел даже сделал скульптуру в предполагаемого разумного рептилоида — двуногое прямоходящее без хвоста с черепной коробкой размером с крупный грейпфрут, три длинных тонких пальца на каждой руке и совершенно неуместный на таком теле пупок. Фотографии появлялись в «Тайме» и «Омни».
Могли ли троодоны к последним дням мелового периода оказаться значительно более развитыми, чем мы думали? Мог ли у элиты рода динозавров развиться разговорный язык? Находились ли они на пути к вершинам цивилизации, когда катастрофа смела их с лица Земли? Для меня, любителя динозавров с пожизненным стажем, идея была притягательна. Я хотел, чтобы так оно и было, но в то же время я знал доподлинно, что даже лучшие из ужасных ящеров хоть и не были настолько непроходимо тупы, как думали раньше, но по умственным способностям вряд ли превосходили землеройку или птицу.
Птицу! Ну конечно! Простое звукоподражание. Попугаи умеют. Скворцы умеют. Мы знаем, что птицы — близкие родственники динозавров. Конечно, у наших пернатых друзей и троодонов не было общих родственников с того времени, как в середине юрского периода разделились линии птиц и целурозавров, за 100 миллионов лет до эпохи, в которой мы пребывали. Тем не менее, троодоны были удивительно похожи на птиц: бинокулярное зрение, быстрые движения, трёхпалые ноги. Конечно, вот в чём дело. Он, наверное, услышал, как я сказал «обожди» Кликсу и просто сымитировал звук.
Только вот…
Только вот не говорил я Кликсу «обожди». Я ему вообще ничего не говорил. И Кликс мне также не говорил ничего хоть в малейшей степени похожего.
Мне, должно быть, послышалось. Должно быть.
— Обожди. Стоп. Стоп. Обожди.
О, чёрт…
Кликс очухался раньше меня.
— Да? — ответил он с изумлением в голосе.
— Да-а-а. Стоп. Ходи нет. Обожди. Да-а-а. Стоп.
О чём бы вы спросили динозавра?
— Кто вы? — спросил Кликс.
— Друг. Мы други. Вы други. Мирись, мирись, и больше не дерись. Друг. Вась-вась.
— Да чтоб я сдох, этого не может быть, — сказал Кликс.
Троодон ответил, процитировав «Семь слов, которые вы никогда не услышите по телевизору» Джорджа Карлина. Его речь всё ещё было очень трудно понять. Если бы он не разделял слова короткими паузами, понять его вообще было бы невозможно. Непристойности звучали, как хлопки дышащего на ладан глушителя.
— Но как динозавр может говорить? — спросил я. Я спрашивал Кликса, но чёртова рептилия ответила всё равно.
— С большим трудом, — прохрипел троодон, а затем, будто в подтверждение своих слов, выгнул шею и выкашлял комок слизи. Он шлёпнулся на какой-то камень у подножия кипариса. Слизь была пронизана кровавыми прожилками. Усилия, необходимые для произнесения звуков, должно быть, раздирали существу гортань.
В том, что зверюга говорила, было мало смысла, однако же слова, хоть и невнятные, были легко узнаваемы. Я потрясённо покачал головой, а потом осознал, что особенно удивительно даже не то, что динозавр разговаривает, а то, что он разговаривает по-английски.
Теперь, в ретроспективе, я знаю, что это говорил не динозавр. Не совсем динозавр. Он был лишь марионеткой, управляемой засевшим внутри него голубым желе. Мне было достаточно тяжело смириться уже с тем, что какая-то странная слизь залезала мне в голову. Мысль о том, что это вещество было разумным существом мой разум просто отказывался воспринимать, пока Кликс не произнёс её вслух.
— Это не троодон, чёрт. Это та синяя сопля внутри него.
Говорящий динозавр закудахтал по-куриному, потом сказал:
— Да-а-а. Синяя сопля я. Динозавр нет. Динозавр глупый-глупый. Синяя сопля ума палата.
— Похоже, английскому он учился у тебя, — сказал Кликс.
— А? Почему?
— Ну, во-первых, он не подхватил бы от меня словечек типа «вась-вась» и «ума палата». А во-вторых, у него твой снобский верхнеканадский акцент.