— Я… Мы жили в селе Всесвятском Васильковского района. Там мои бабушка и дедушка. Здесь — сестра Лена…
Саша смотрел то на меня, то на Наталью Сергеевну и все говорил о детском доме, о школе, о друзьях. О матери же — ни слова.
— Почему ты не пишешь писем маме? — спросил я.
— Маме? У меня ее нет, — дрогнувшим голосом ответил мальчик и отвернулся.
Я подошел к нему и, не говоря ни слова, положил ладонь на плечо. И почувствовал, как судорожно вздрагивали детские плечи.
Проглотив рыдания, мальчик торопливо заговорил:
— Отца моего нет. Я видел его мертвым. Мама меня предупредила, чтобы я никогда никому не говорил об этом. Потом привезла нас с Леной сюда.
Голос его постепенно выравнивался, плечи под моими ладонями уже не дрожали. Он вздохнул несколько раз глубоко-глубоко, словно только что перешагнул через пропасть.
— Скажи, Саша, — повернул я его к себе лицом. — В чем был одет твой папа в тот день, когда ты видел его в последний раз?
Саша посмотрел на меня влажными глазами и ответил:
— Папа был в гимнастерке. Я проснулся утром раньше, чем Лена. Мама куда-то ушла. Дверь была заперта снаружи. Я не мог открыть ее и стал звать папу. Но он молчал. Тогда я подошел к кровати, поднял одеяло и увидел, что папа не дышит. Лицо у него было желтое и руки аж синие.
— А крови ты нигде не видел?
— Нет, крови я не заметил.
— Ну, теперь, Саша, — сказал я, взяв мальчика за руку, — успокойся совсем-совсем и иди к Лене, она ждет тебя. Будь мужчиной. О нашем разговоре никому говорить не следует.
— Хорошо, — пообещал Саша.
После завтрака я взял Сашу и Лену в город. Покатал их на карусели, затем повел в зоопарк. Мы много говорили обо всем на свете, шутили и смеялись. Особенно неугомонно вела себя Лена. Засыпала меня вопросами, рассказывала о своих подружках.
Заглянули мы и в магазины. Я купил Лене куклу, которая умеет закрывать глаза и пищать, а Саше — сборник стихов Пушкина. В Центральном парке культуры и отдыха угостил ребят мороженым, и там, на скамейке под большой липой, нас и нашла Наталья Сергеевна.
— Ищу-ищу вас по всему городу, — присела она возле Лены. — Почему обедать не приходили? — спросила строго.
— Мы пообедали в столовой, — весело ответила Лена.
За это короткое время дети ко мне привыкли, и я без затруднений, так сказать, между делом, узнал от них все, что меня интересовало, и в тот же день решил ехать.
Узнав о том, что я должен уезжать, дети запротестовали, просили побыть с ними дольше. Пришлось объяснить им, что ехать я просто вынужден, обязывает служебный долг.
Вечером Саша и Лена вместе с Натальей Сергеевной провели меня на вокзал.
Приехал — и сразу же в прокуратуру. Теперь, когда я уверен, что Селиванова нет в живых, необходимо выяснить ряд других вопросов: получен ли ответ из Новосибирска, что написала сестра Селиванова? Как ведет наблюдение Войный?
В прокуратуре меня встретил Петр Гаврилович.
— Тут по вас все соскучились. Спрашивают, когда приедете. А вы даже не позвонили, — упрекнул добродушно.
Услышав наш разговор, из кабинета вышел Григорий Иванович, пожал мне руку и пригласил к себе.
— Ну, как дела? — спросил и, не дожидаясь ответа, сообщил, что вчера получили известие из Новосибирска. Там Селивановой нет, и никогда в тех местах не проживала.
Я в свою очередь прочитал прокурору свидетельства Саши и Лены.
— Завтра же нужно произвести обыск у Зарубы, — предложил Григорий Иванович. — Необходимо все просмотреть в ее доме. Хотя время и упущено, но всякое бывает… А теперь идите домой, отдыхайте с дороги.
Но домой я сразу не попал. По пути встретил Войного, и он меня буквально затащил в райотдел милиции и не отпустил до тех пор, пока не выжал из меня до мелочей результаты поездки.
— А что у вас нового? — поинтересовался я, окончив свой рассказ.
— За это время Заруба никуда не отлучалась, затаилась, будто чего-то ждет, — ответил Войный.
— Подумайте над тем, куда могла упрятать Заруба труп мужа. Завтра будем искать, — сообщил я ему решение прокурора.
— Работники милиции нужны? — поинтересовался Войный.
— Думаю, достаточно будет двух человек, да вы третий.
Когда я вышел из милиции, на улице уже был поздний вечер.
Рано утром мы были во Всесвятском. Но дома Зарубы не оказалось. На дверях висел большой амбарный замок.
— Убежала! — констатировал Войный.
Несколько минут молча стояли у дома. Мне почему-то не верилось, что Заруба могла скрыться. Первым заговорил понятой Моргун:
— Может, она уехала к детям? Последнее время часто вспоминала о них.