— О! Посмотрите, какой документик Беняев бережет, — протянул мне Запара в золоченой рамочке документ со свастикой.
«…Выдано, — переводил я с немецкого на русский, — господину Беняеву… комендатурой… на частное предприятие…»
— Папеньку силой заставили обшивать офицеров, — подскочила ко мне дочь Беняева Мальвина.
В кладовой мы обнаружили тайник, а в нем разную кожу для обуви, двести пар подошв фабричной рубки.
— Откуда это у меня? — взялся за голову Беняев.
— Не ваши? Кто же вам их подсунул? — спросил, улыбаясь, Чуднов.
— Ей-богу, не мои, сном-духом не знаю, — разводил руками Беняев.
— Странно! Вы что, дом сдавали в аренду? — вмешался в разговор Запара.
— Нет, не сдавал, — ответил Беняев.
— Нехорошо, Василий Андрианович, обманывать. Нас ведь провести трудно, — пристально посмотрел я на Беняева.
— Ну не помню, богом клянусь вам, не помню, откуда они, эти кожи, — немного изменил он свою версию.
— Придется вспомнить. Не забывайте, что чистосердечное признание суд учитывает при вынесении приговора, — подошел к нему Запара.
В это время один из понятых воскликнул:
— Смотрите, собака таскает по двору деньги!
Все бросились к окну. Действительно, Джигит держал в зубах наволочку, рассыпая вокруг пачки денег.
Мы выбежали во двор. Увидев чужих людей, собака оставила свое занятие, бросилась к нам и зарычала.
— Уберите собаку, — обратился к Беняеву Чуднов.
Через несколько минут все выяснилось: во время обыска во двор вышла Мальвина с наволочкой, набитой деньгами. Она спрятала ее в собачью будку, а Джигит, не поняв ее замысла, выволок наволочку во двор и раструсил деньги по всему двору.
В наволочке было спрятано одиннадцать тысяч рублей.
Время шло, а мы все еще не закончили обыск в доме. Большинство ценностей хранилось тут где попало и как попало: под толстым слоем пыли в углу свалены дорогие картины; старинные книги в кожаных переплетах, отделанные серебром, валялись на полу, на подоконниках, на лежанке.
В двенадцать часов дня к Беняевым кто-то громко постучал.
Открыв дверь, мы увидели Заровского.
— О, заходите, заходите. Мы вас ждем. Что у вас в портфеле? — улыбнулся Запара.
Заровский, поняв ситуацию, хотел бежать, но дверь уже была заперта. В портфеле у него оказалось двадцать пар кожаных подошв фабричной рубки.
— Откуда у вас подошвы? — спросил я.
— Нашел, гражданин следователь. Нашел, и все тут. Слыхал, Беняев принимает, вот и принес. Не думайте, что я вор. Давно завязал. Вот вам крест! — торопливо закрестился он.
Я распорядился отправить его в камеру предварительного заключения.
Не прошло и часа, как в дверь снова постучали. Явился новый слуга Беняева — Симахин из Павлограда.
С ним разговор был коротким. Симахин сознался во всем. Он сапожник. В течение трех лет покупал у Беняева мягкую и жесткую кожу. Подтверждая свои показания, Симахин выложил на стол триста сорок рублей.
Я позвонил старшему следователю прокуратуры Карпову и попросил его подробно допросить Симахина, а затем выехать с ним в Павлоград и произвести у него обыск.
Только под вечер мы закончили обыск дома Беняева. Необходимо было еще осмотреть подвал, чердак и сарай. Чтобы ускорить обыск, я решил разгруппировать участников обыска. Запару с одним понятым послал на чердаке производить обыск, Чуднова с другим понятым — в подвале, а я с третьим понятым стал осматривать сарай.
Сарай был превращен в мусорную свалку. Под самое незастекленное окно навалены кучи хлама.
— Здесь и смотреть-то нечего, — шепнула мне понятая.
— Папенька давно собирается ломать сарай, да все руки у него не доходят, — сообщила Мальвина, следуя за нами.
Я же не мог повернуться и уйти. Внутреннее чутье останавливало меня. Поднял палку и стал ковыряться в мусоре.
— Что вы там ищете? Не золото ли? — с ехидной улыбкой спросила Мальвина.
Не обращая на нее внимания, я поднимал тугие, сбитые временем пласты мусора. Внезапно наткнулся на бережно упакованный бумажный тюк. Разрезав, веревки, вытащил оттуда пачку пятидесятирублевок.
— Ха! — сверкнула на меня глазами Мальвина. — И везет же вам. Если бы я знала, давно бы этот мусор перерыла.
— А теперь нам придется вычищать ваши авгиевы конюшни, — усмехнулся я и, позвав милиционеров, предложил вытащить весь хлам из сарая. Таким образом мы еще обнаружили более восемнадцати тысяч рублей.
Обыск уже подходил к концу, и мне пришла в голову мысль еще раз на всякий случай пройдись по комнатам дома. Первым делом подошел к роялю и обратил внимание на то, что одна его ножка по цвету не совпадала с другими: была не черной, а фиолетовой.