Выбрать главу

К полудню следующего дня Запара справился с поручением и принес мне документы.

— Цифры на мешке не случайные, это регистрационный номер поступившего багажа, — возбужденно стал объяснять.

— Кто получил товар? — поинтересовался я.

— Шофер артели «Коопобувь» Бердиев, согласно доверенности. Надо его срочно допросить.

— Допросить?! — переспросил я. — И что же? Он скажет: «Да, я получил товар и завез его в артель». Что вы будете делать в таком случае?

Запара помолчал, подумал, а потом, слегка покраснев, ответил:

— Без риска в нашем деле нельзя.

— Согласен, — ответил я, — но риск этот должен быть оправданным.

В это время в кабинет вошел Чуднов.

— Приветствую вас! Какие проблемы обсуждаете? — Краснолицый, всегда улыбающийся Чуднов сразу внес оживление в нашу атмосферу. — Я прямо с вокзала, по телефону не мог доложить, — обратился он ко мне. — Вот, полюбуйтесь. — Чуднов развязал мешок и вытащил оттуда фанерный ящик.

— Посылка? — спросил Запара.

— Так точно. И от кого бы, вы думали? — Глаза у Чуднова лукаво блеснули. — От самого Беняева! — выпалил он.

— Неужели? — смотрел я с удивлением на ящик, читая обратный адрес: «г. Днепропетровск, площадь Шевченко…»

В посылке были мягкие и жесткие кожевенные товары.

— Ну молодец! Вот и доказательства! Как тебе это удалось? — с восторгом спросил Запара.

— Удалось, — улыбнулся Чуднов. — Искал задержанных с обувью и напал на след. Установил старых дружков Беняева. Интуиция подсказала.

— И кто они?

— Прокофьев Степан, Вилиус. Беняев поддерживает с ними связь, — стал рассказывать Чуднов. — Я вышел на них и хотел допросить. Направил повестки — не пришли. Тогда я решил сам поехать к Прокофьеву. Он набычился, слова не вытянешь. Как вдруг явилась жена его, Авдотья. Увидала меня с ним за столом и набросилась: «Нового барыгу нашел? На, возьми! Это последняя! Придет еще одна — в милицию отнесу». И поставила передо мной на стол вот эту посылку. Я прочитал обратный адрес, вызвал соседей и вскрыл ящик. Вот и все. Затем Авдотья рассказала мне о связях мужа с Беняевым. Короче, ОБХСС Одессы начало дело.

— Ну, а Прокофьев? — спросил я.

— Признался. Выдал дружков. Сделали у них обыск. Нашли кожтовары и подпольную мастерскую по изготовлению обуви.

— Молодцы, а вот мы топчемся на месте, — вздохнул Запара.

— Ага, чуть было не забыл, — спохватился Чуднов. — Письмо Прокофьеву от Беняева, — протянул мне свернутый вчетверо лист бумаги. — В посылке было.

«Здравствуй, Степан! — писал Беняев разборчивым, похожим на женский, почерком. — Поклон тебе и семье! Получай очередное. Не задерживай деньги. Достану еще — вышлю. Ну, будь здоров! Не кашляй! 2200 рублей шли немедленно».

— Что же будем делать дальше? — спросил Запара.

— Нанесем визит Беняеву, — ответил я.

— А чего тянуть, основания уже есть, — поддержал меня Чуднов.

— С обыском пойдем в воскресенье утром, — уточнил я свое решение.

— В выходной день? — удивились оба.

— Да, — улыбнулся я. — Полагаю, что Беняев принимает «гостей» или ночью, или в воскресенье. Вот мы и проверим.

Два дня мы готовились к обыску. Все было продумано до мелочей, учтены все постройки в усадьбе, где могли быть ценности, возможные тайники.

Когда в воскресенье утром мы подошли к дому Беняева, там уже все бодрствовали. Сам хозяин, опираясь на трость, шел с крыльца нам навстречу.

В несколько минут все выходы из особняка мы перекрыли. Я, Чуднов, Запара, понятые и два эксперта из бюро товарных экспертиз зашли в дом.

— Что за делегация в такую рань? — деланно удивился Беняев.

Я предъявил ему постановление на обыск и арест имущества.

— По какому праву? — возмутился Беняев. — Что вы хотите у меня, инвалида, найти? Я буду жаловаться! Это произвол!

К нему подключились дочь, домработница Суховей.

Я попросил всех Беняевых собраться в одной комнате и сидеть тихонько, не мешать нам.

Беняев не стал больше спорить и велел своим домочадцам собраться в прихожей.

Начали обыск.

Ценные вещи: хрустальные изделия, фарфор, меха, ковры, ювелирные изделия — осматривали с участием экспертов. Эксперты называли артикулы и стоимость. Богатства у Беняева были несметные.

Нас интересовало одно: откуда такое баснословное богатство у этих тунеядцев? Пачки и целые пуки денег мы находили везде: под матрацами, в комоде, в вазах, среди книг в шкафу и даже в холодильнике.

— Денег, как говорят, куры не клюют, — возмущались понятые.

— О! Посмотрите, какой документик Беняев бережет, — протянул мне Запара в золоченой рамочке документ со свастикой.

«…Выдано, — переводил я с немецкого на русский, — господину Беняеву… комендатурой… на частное предприятие…»

— Папеньку силой заставили обшивать офицеров, — подскочила ко мне дочь Беняева Мальвина.

В кладовой мы обнаружили тайник, а в нем разную кожу для обуви, двести пар подошв фабричной рубки.

— Откуда это у меня? — взялся за голову Беняев.

— Не ваши? Кто же вам их подсунул? — спросил, улыбаясь, Чуднов.

— Ей-богу, не мои, сном-духом не знаю, — разводил руками Беняев.

— Странно! Вы что, дом сдавали в аренду? — вмешался в разговор Запара.

— Нет, не сдавал, — ответил Беняев.

— Нехорошо, Василий Андрианович, обманывать. Нас ведь провести трудно, — пристально посмотрел я на Беняева.

— Ну не помню, богом клянусь вам, не помню, откуда они, эти кожи, — немного изменил он свою версию.

— Придется вспомнить. Не забывайте, что чистосердечное признание суд учитывает при вынесении приговора, — подошел к нему Запара.

В это время один из понятых воскликнул:

— Смотрите, собака таскает по двору деньги!

Все бросились к окну. Действительно, Джигит держал в зубах наволочку, рассыпая вокруг пачки денег.

Мы выбежали во двор. Увидев чужих людей, собака оставила свое занятие, бросилась к нам и зарычала.

— Уберите собаку, — обратился к Беняеву Чуднов.

Через несколько минут все выяснилось: во время обыска во двор вышла Мальвина с наволочкой, набитой деньгами. Она спрятала ее в собачью будку, а Джигит, не поняв ее замысла, выволок наволочку во двор и раструсил деньги по всему двору.

В наволочке было спрятано одиннадцать тысяч рублей.

Время шло, а мы все еще не закончили обыск в доме. Большинство ценностей хранилось тут где попало и как попало: под толстым слоем пыли в углу свалены дорогие картины; старинные книги в кожаных переплетах, отделанные серебром, валялись на полу, на подоконниках, на лежанке.

В двенадцать часов дня к Беняевым кто-то громко постучал.

Открыв дверь, мы увидели Заровского.

— О, заходите, заходите. Мы вас ждем. Что у вас в портфеле? — улыбнулся Запара.

Заровский, поняв ситуацию, хотел бежать, но дверь уже была заперта. В портфеле у него оказалось двадцать пар кожаных подошв фабричной рубки.

— Откуда у вас подошвы? — спросил я.

— Нашел, гражданин следователь. Нашел, и все тут. Слыхал, Беняев принимает, вот и принес. Не думайте, что я вор. Давно завязал. Вот вам крест! — торопливо закрестился он.

Я распорядился отправить его в камеру предварительного заключения.

Не прошло и часа, как в дверь снова постучали. Явился новый слуга Беняева — Симахин из Павлограда.

С ним разговор был коротким. Симахин сознался во всем. Он сапожник. В течение трех лет покупал у Беняева мягкую и жесткую кожу. Подтверждая свои показания, Симахин выложил на стол триста сорок рублей.

Я позвонил старшему следователю прокуратуры Карпову и попросил его подробно допросить Симахина, а затем выехать с ним в Павлоград и произвести у него обыск.

Только под вечер мы закончили обыск дома Беняева. Необходимо было еще осмотреть подвал, чердак и сарай. Чтобы ускорить обыск, я решил разгруппировать участников обыска. Запару с одним понятым послал на чердаке производить обыск, Чуднова с другим понятым — в подвале, а я с третьим понятым стал осматривать сарай.