Смутный труп офицера лежал передо мной, безжизненный, окровавленный. Глубокие морщины проявились на лице. Время, словно песок в пустоте, безжалостно стекало и не приносило облегчения.
«Какое же отвратительное чувство…»
Спустя часа два мы приехали в маленький городок Гардис. Я вышел из машины вместе со всеми и окунулся в атмосферу шелеста деревьев и пения птиц. Впереди высились фермы из массивных досок и ржавого металла. Большие здания переплетались с маленькими, уютными домиками. Местные жители с улыбками благодарности на лицах стали символом простоты и искренности столь далёкой деревенской жизни.
Их улыбки испарились, когда рядом появились солдаты.
В глубине Гардиса высился маленький домик, что скрывался в зарослях зелени. Стены были окрашены в умиротворяющие оттенки, что нежно обрамляли окна. Крыша за годы спокойной жизни покрылась зелёной растительностью, что будто защищала дом от опасности.
— Матильда, мы привели его! Прошу, откройте! — громко прокричал Ласин, а после постучал.
Дверь медленно открыла слабая на вид девушка. Нежная фигура и изможденные черты отражали глубокую утрату и скорбь. Под пустым взглядом глаз, что были уже лишены блеска и радости, виднелись мешки.
— Здравствуйте… — милая женщина тихо пригласила нас в дом.
— Матильда, вот он — виновник вашего горя! — Ласин не успел войти, как уже достал пистолет за дуло и предложил Матильде: — Вы не хотите пристрелить этого ублюдка? Я помогу уехать на другой континент, только скажите!
«Мать свою пристрели, дегенерат».
— Нет, пожалуйста, уберите… — беспристрастно сказала Матильда.
Я презрительно посмотрел на пистолет.
«Может взять и проломить им голову этого наглого ублюдка?»
Хоть Матильда не имела никакого права — я бы не сопротивлялся, если бы она выхватила позолоченный Лингер восемьдесят третьего года и выстрелила прямо в сердце.
Однако столь гнилой жест от Ласина пробуждал лишь отвратительную ненависть. Гнев, из-за которого я убил мужа Матильды, медленно разгорался, но теперь я знал, как контролировать эмоции:
«Вспомни тёплые объятья Ауры… Успокойся Фаррен. Ты рядом с мамой…» — и я победил, преодолел всеобъемлющий гнев и успокоился.
Спустя мгновение мы вошли в дом. Внутри скромного пристанища под сводчатыми потолками властвовали тепло и уют. Домик пронизывал аромат жидкого капустного супа. В другой комнате раздался детский смех. Вдруг из неё выбежали трое малышей лет десяти.
«Какие радостные… Не уж то Матильда соврала им про отца?»
Мебель, что была изготовлена с любовью и тщательной заботой, придавала интерьеру неповторимый шарм. Аромат липы отбрасывал меня на десятилетия назад.
Один из малышей выглядел болезненно, но я этого даже не заметил.
— Ваш муж, как я погляжу, ухаживал за домом… и за большой семьёй. Видимо, дельный был человек, — сказал я, угрюмо пялясь в пол.
— Да, Ганс был хорошим плотником.
— Почему же он пошёл в королевскую гвардию, а именно в УОП?
— Вы знаете почему… — она грустно посмотрела на котелок с супом.
Диалог прервал Ласин:
— Этот ублюдок должен заплатить за то, что сделал, вас же выселяют, почему вы не хотите…
— Эй, Ласин, — неожиданно заговорил Эрвин. — Прекращай.
Глава королевской гвардии замолчал, нагло поднял голову и хмыкнул. Воцарилась тишина, но я прервал гнетущую атмосферу:
— Ласин прав. Я должен ответить за свои поступки, — я встал перед девушкой на колено и опустил голову. — Я понимаю, что никогда не искуплю ту вину, что повисла на плечах. Но прошу вас, в знак глубочайшей скорби… Я предлагаю вам всем уехать отсюда. Я не смогу предоставить такой большой семье такую же поддержку, какую оказывал любящий муж, но могу сделать хотя бы немного счастливее. Прошу, давайте заключим договор, соглашение, в котором я предоставлю вам возможность жить в моём особняке. А после смерти я, как провинившийся, передам поместье и наследство детишкам. Я клянусь, что позабочусь о вас. Мне нет прощения, но я хотя бы смогу сделать жизнь детишек лучше… Прошу, пожалуйста…
— Прекратите… — всхлипнула Матильда. — Я понимаю, что единственный, кто виноват в его гибели — это он сам. У вас было полное право наказать того, кто ворвался в спальню и начал оскорблять честь и достоинство офицера. Он погиб из-за того, что ему не успели оказать первую помощь. Я не достойна вашей заботы…
Многодетная мама почти беззвучно заплакала, хотя и старалась сдержать эмоции.
— Пожалуйста, перестаньте… Не надо плакать… — я нежно обнял Матильду и пролил мужскую слезу. — Я хочу, чтобы вы улыбались. Пожалуйста, простите меня и примите предложение. Я хочу искупить вину хотя бы так.