- Пожалуйста, мистер Броу.
- Сэр Джералд Корвен.
Следя за движениями зятя, неторопливо направлявшегося в ложу, Динни успела заметить, что Клер тоже не сводит с него глаз, словно пытаясь поймать его взгляд.
- Вы сказали, сэр Джералд, что первого ноября, когда вы в последний раз виделись с женой перед возвращением на Цейлон, ваша встреча состоялась в ее квартире на Мелтон-Мыоз?
- Да.
Динни глотнула воздух. Вот оно!
- Эта встреча сопровождалась только разговорами или еще чемнибудь?
- Да. Мы опять стали мужем и женой.
- Вы хотите сказать, что между вами восстановились супружеские отношения?
- Да, милорд.
- Благодарю вас, сэр Джералд. Я полагаю, что это окончательно проливает свет на пункт, затронутый моим коллегой. Вот и все, что я хотел выяснить.
Настал черед Инстона вмешаться.
- Почему вы умолчали об этом факте при первом допросе?
- До того как вы подвергли меня перекрестному допросу, я не придавал ему значения.
- Вы готовы присягнуть, что не выдумали его?
- Разумеется, готов.
Динни откинулась на спинку деревянной скамьи и, закрыв глаза, не шевелясь, думала о молодом человеке, сидевшем сзади, в четвертом ряду от нее. Какая жестокость! Но кому здесь до этого дело? Здесь у человека вырезают самый сокровенный кусок души, холодно и даже не без удовольствия разглядывают его, а затем, истерзав, вставляют на место.
- Леди Корвен, не соблаговолите ли вы снова пройти в ложу?
Когда Динни открыла глаза. Клер уже стояла у решетки, высоко подняв голову и пристально глядя на адвоката.
- Ну, леди Корвен, - начал неторопливый низкий голос, - вы слышали новые показания истца?
- Да.
- Они соответствуют истине?
- Я не буду отвечать.
- Почему?
Динни увидела, как сестра повернулась к судье.
- Милорд, я уже отказалась говорить о моей семейной жизни, когда меня спрашивал о ней мой защитник; не буду говорить о ней и теперь.
Судья на мгновение устремил взгляд в сторону свидетельской ложи, затем снова перевел его на что-то невидимое.
- Заданный вам вопрос вытекает из показания, сделанного с целью опровергнуть предположение вашего защитника. Вы обязаны на него ответить.
Ответа не последовало.
- Повторите ваш вопрос, мистер Броу.
- Правда ли, что в случае, о котором рассказал ваш муж, между вами восстановились супружеские отношения?
- Нет, неправда.
Динни, которая знала, что это правда, подняла глаза. Судья по-прежнему смотрел поверх ее головы, но ей было видно, что он слегка выпятил губы. Он не верит Клер!
Опять раздался неторопливый низкий голос, и девушка уловила в нем скрытое торжество.
- Вы даете в этом присягу?
- Да.
- Таким образом, ваш муж, утверждая это, совершил клятвопреступление?
- В данном случае приходится верить нам обоим на слово.
- И мне кажется, я знаю, кому поверят. Вы отрицательно ответили на мой вопрос только для того, чтобы пощадить чувства соответчика. Разве это неправда?
- Да, неправда.
- Есть ли у нас основания больше верить всем вашим предыдущим ответам, чем последнему?
- Я нахожу постановку вопроса неправомерной, мистер Броу. Ответчица не может знать, есть у нас основания верить ей или нет.
- Хорошо, милорд. Я поставлю его по-другому: вы с начала до конца говорили правду, леди Корвен, и только правду?
- Да.
- Очень хорошо. Больше вопросов к вам у меня нет.
Пока Клер отвечала на несколько дополнительных вопросов защиты, тщательно избегавшей всякого упоминания о последнем пункте, Динни не думала ни о ком, кроме Тони Крума. Она сердцем чувствовала, что процесс проигран, и хотела одного - незаметно увести отсюда Клер. Не попытайся человек с крючковатым носом, сидящий сзади нее, ошельмовать Корвена и доказать больше, чем было нужно, тот не пустил бы в ход свой последний козырь. Но ведь в шельмовании противной стороны и заключается смысл судебной процедуры!
Когда обессиленная и бледная Клер вернулась на свое место, девушка шепнула:
- Не уйти ли нам, дорогая?
Клер покачала головой.
- Джеймс Бернард Крум.
В первый раз за все дни процесса Динни как следует разглядела Тони и еле узнала его. Вид у него был изможденный: загорелое лицо исхудало и поблекло, серые глаза запали, у крепко сжатых губ пролегла горькая складка. Он постарел по меньшей мере на пять лет, и Динни сразу догадалась, что отрицательный ответ Клер не обманул его.
- Ваше имя Джеймс Бернард Крум, вы проживаете в Беблок-хайт и заведуете там конским заводом? Есть ли у вас частные источники дохода?
- Никаких.
Допрос вел не Инстон, а какой-то более молодой остроносый адвокат, сидевший за его спиной.
- До сентября прошлого года вы состояли управляющим одной из цейлонских чайных плантаций. Встречались вы с ответчицей на Цейлоне?
- Никогда.
- И никогда не бывали у нее дома?
- Нет.
- Вы слышали здесь о состязании в поло, в котором вы участвовали и после которого она устроила прием для всех игроков?
- Да, но я на нем не был. Мне пришлось вернуться на плантацию.
- Значит, вы впервые встретились с ней на пароходе?
- Да.
- Вы не делаете секрета из своей любви к ней?
- Нет.
- И невзирая на это, обвинение в прелюбодеянии не соответствует истине?
- Ни в какой мере.
Крум давал суду показания, а Динни не отрывала глаз от его лица, словно зачарованная сдержанной и горькой скорбью, которую оно выражало.
- Теперь, мистер Крум, поставлю вам последний вопрос. Вы, конечно, отдаете себе отчет, что, если обвинение в прелюбодеянии соответствует истине, вы попадаете в положение лица, соблазнившего жену в отсутствие мужа. Что вы можете сказать по этому поводу?
- Скажу, что, если бы леди Корвен питала ко мне те же чувства, какие я питаю к ней, я немедленно написал бы ее мужу о положении вещей.
- Вы хотите сказать, что предупредили бы его, прежде чем сблизиться с ответчицей.
- Этого я не говорил, но написал бы я как можно скорей.
- Но она не чувствовала к вам того же, что вы к ней?
- К сожалению, нет.
- Так что случай известить мужа вам не представился?
- Нет.
- Благодарю вас.
Чуть заметная скованность, появившаяся в облике Крума, возвестила, что сейчас раздастся неторопливый низкий голос Броу. Адвокат начал подчеркнуто сдержанно:
- Подсказывает ли вам ваш опыт, сэр, что любовники непременно питают друг к другу одинаково сильное чувство?
- У меня нет опыта.
- Нет опыта? А вам известна французская поговорка: всегда есть тот, кто целует, и тот, кто подставляет щеку?
- Я слышал ее.
- Вы находите ее верной?
- Как всякую другую пословицу.
- Судя по высказываниям вас обоих, вы в отсутствие супруга преследовали замужнюю женщину, которая этого вовсе не хотела. Не слишком достойная позиция, не так ли? Не совсем то, что называется "соблюдением правил игры", а?
- Очевидно.
- Ну, а я полагаю, мистер Крум, что ваша позиция отнюдь не была недостойной и что, подтверждая французскую поговорку, ответчица хотела, чтобы вы ее преследовали.
- Нет, не хотела.
- И вы утверждаете это невзирая на эпизод в каюте, невзирая на выкрашенные вами стены ее комнат, приглашение к чаю и ваше более чем получасовое пребывание в ее удобной квартире около полуночи; невзирая на ее предложение провести с ней ночь в машине, а утром позавтракать у нее дома?.. Оставьте, мистер Крум, не старайтесь быть рыцарем сверх меры! Помните, что вы доказываете свою правоту перед лицом мужчин и женщин, знающих жизнь.
- Могу сказать одно: если бы она чувствовала ко мне то же, что я к ней, мы бы сразу же уехали вместе. Вина за случившееся целиком лежит на мне, а леди Корвен просто была со мной добра, потому что жалела меня.
- Если вы оба говорите правду, ответчица заставила вас в автомобиле, - прошу прощения, милорд, - пройти через адские муки. Какая же это доброта?
- Тот, кто не любит, вряд ли поймет, каково тому, кто любит.