«Готовы?» — запросил он миганием бортовых огней. «Готов», — ответил тот, выключив рулежную фару.
«Взлет!» — вспыхнул зеленый светофор.
Первая группа уходила в воздух, не проронив по радио ни слова.
Плавно увеличив газ, Карл отпустил тормоза. Полностью залитый топливом, Ме-110 тяжело стронулся с места, а затем все быстрее помчался по полосе. В середине ее едва заметные биения колес о стыки бетонных плит прекратились, и взлетные огни поплыли вниз. Убрав шасси, Карл перевел «мессершмитт» в набор высоты, ориентируясь только по приборам. За остеклением фонаря не было видно ни зги. Только ярко светились красно-зеленые ореолы на концах плоскостей, да сбоку сзади угрожающе высвечивали ореолы на крыльях самолета напарника, подсосавшегося чуть не вплотную.
На четырех тысячах облачность начала светлеть, а еще через несколько секунд они увидели чистое небо. Туча в последний раз лизнула по фонарю кабины мокрым серым языком и отцепилась от них, выпустив самолеты из облачного плена. Тонкая ледяная корка, образовавшаяся на лобовом стекле, начала медленно растекаться каплями, которые тут же сдирал с фонаря поток набегающего воздуха.
Солнце, закатившееся за облака, высветило большую часть неба пепельно-перламутровым светом. Впереди на востоке была серая мгла, а на светлом фоне заката ярко светила одинокая Венера.
Карл убавил скорость и подождал, когда к нему пристроится вторая пара, вынырнувшая из облаков.
Лишь только они вошли в заданную зону, как небо осветилось множеством ярких вспышек. Зенитные батареи, расположенные на побережье, начали обстрел накатывающегося на них мощного вала бомбардировщиков.
Игнорируя радиомолчание, командные пункты заговорили в полный голос, поднимая все новые и новые группы истребителей.
— К бою! — подал команду Карл, перезарядив пушки.
Через несколько минут на фоне зари они должны были увидеть наплывающие на континент черные силуэты «петляковых» и «ильюшиных».
«Большая колонна, — думал Карл, глядя на непрерывно метавшиеся по небу сполохи снарядных разрывов: зенитки продолжали обстрел новых, подходящих с востока групп бомбардировщиков. — Пожалуй, не меньше двухсот…» Ну и что из того, если они перечеркнут ночь пламенем нескольких горящих советских самолетов? Остальные сотни бомбардировщиков выйдут на свои цели, засыпав их тысячами зажигательных и фугасных бомб.
Вот-вот должны были показаться головные бомбардировщики. Еще минута-две — и в воздухе скрестятся кинжальные трассы светящихся очередей. И если он вернется сегодня живым из боя, то завтра его ждет опять то же самое.
Выше четверки Карла на попутно-пересекающихся курсах промчалась, обгоняя их, группа скоростных истребителей «Хейнкель-113», более известных по кличке «кошачий глаз». КП Тройербрицен стягивал к месту боя десятки групп истребителей. От сознания этого становилось как-то веселее, хотя смотреть нужно было в оба. Воздушное пространство насыщалось до предела крылатыми машинами, а столкновение со своим истребителем было столь же нежелательно, как и с советским бомбардировщиком.
Впереди по курсу хлестнули пушечные трассы «петляковых».
— Приготовиться к развороту! — передал Карл.
Все небо, насколько хватало глаз, было усеяно темными пятнами и точками. Целей было невпроворот. Это был его трехсот пятидесятый боевой вылет, но разве можно к этому привыкнуть? Чаще забилось сердце, мысли и чувства стали обостреннее. «Го-он!»[79] — крикнул Карл по радио. Начинался первый раунд их поединка со всеми стрелками, сидящими в блистерах самолетов подходящей армады.
Глава четвертая
Британский премьер Уинстон Черчилль и германский фюрер Адольф Гитлер были совершенно разными людьми: первый — потомственный лорд из рода герцогов Мальборо, которому уже одно высокое происхождение открывало дорогу на капитанский мостик Британской империи; второй — «маляр из Браунау», еле выслуживший за войну чин ефрейтора, которого в кресло рейхсканцлера зашвырнула мутная вода национал-социализма. Столь же различны были и их политические взгляды.
Но одно чувство сближало этих людей — они люто ненавидели коммунизм. В этом вопросе позиции Гитлера и Черчилля были по одну сторону баррикады.
В начале карьеры Гитлера на посту главы третьего рейха Черчилль не скупился на комплименты. Еще бы — нацизм намертво задушил рабочее движение в Германии, покрыв страну сетью тюрем и концлагерей.
Но, будучи искушенным политиком, Черчилль раньше многих членов английского кабинета заметил угрозу Британии со стороны фашистского третьего рейха и всю свою энергию и ораторское красноречие направил против растущей германской опасности, снискав острую неприязнь Гитлера.